Мир, который сгинул - Роберт Хайнлайн (1951)

Джим Хепсоба встал и заговорил о подступах к Девятой станции, а вскоре к нему присоединилась Энни Бык – ни дать ни взять тетушка, разглагольствующая о чае и пирогах, вот только говорила она о тротиловом эквиваленте, зоне действия взрывов и минимальном эффективном вакууме. Традиционная взрывчатка не подействовала бы на горящий ФОКС, оттого в наших грузовиках и лежало десять устрашающих штук. Мы выгрузим их в нужном месте, подорвем в нужном порядке, взрыв высосет воздух из зоны пожара и затушит его обычную часть, а с необычной разделается смесь Дряни и ФОКСа. Словом, от нас только и требуется, что действовать храбро, быстро и безупречно.

Оки-доки.

К станции шли две дороги – мы могли воспользоваться любой или даже обеими. А вот времени у нас не было. Совсем. Даже если бы не приближалась буря, давление ФОКСа на большом участке Трубы от Саллеры до Бриндлби так упало, что пошли слухи о новых Исчезновениях. Вполне вероятно, правдивые: якобы пропала деревушка Темплтон с населением триста человек.

Я дважды бывал в Темплтоне: один раз на задании, второй раз с Ли – мы поехали туда за покупками. В отличие от остальных деревень, Темплтон еще торговал с жителями Границы. Он расположился на самом кончике Жилой зоны, вокруг отростка Трубы, приютившегося у озера. Пограничники приезжали на юрких машинках или здоровенных внедорожниках и торговали на рынке невероятными тканями и диковинными специями. Жить бок о бок с Дрянью очень рискованно, а еще рискованней приезжать в город. Если местные сочтут тебя новым, случиться может что угодно. Впрочем, теперь Темплтон исчез – и как знать, не потому ли, что его жители заигрались с Границей. Я стиснул зубы и попытался отогнать тошнотворную картину: Темплтон выскребают из створок раковины и проглатывают, как Затонувшее Перепутье. Пистл опустил голову, и на секунду за личиной добродушного вояки мелькнул хладнокровный убийца. Если Темплтон действительно исчез, на сей раз это не сойдет им с рук. Никто не вправе вваливаться в чужой мир, разбойничать, грабить и выкрадывать людей из-под носа хозяина. Пистл вновь уперся руками в стол (та, что без перчатки, была мягкой, но крепкой – «немного бокса в альма-матер, старина»; мышцы под пиджаком едва заметно вздулись; протез был как каменный) и спросил, нет ли у нас вопросов. Вопросов не было, и на этом совещание кончилось. Пистл окинул всех взглядом, кивнул Гонзо и вышел из комнаты, цок-цакая ботинками. Мы проводили его взглядом, а Джим Хепсоба вышел вперед и зарычал:

– Что рты раскрыли, мать вашу? Это вам не первый танец! Где мое агентство?! Залезайте в скафандры, прыгайте в грузовики и за дело!

Его слова загадочным образом привели нас в чувство: мы надели защитные костюмы и помчались по дороге, грохоча и рыча. Когда мы отъезжали, я глянул в зеркало заднего вида – Пистла нигде не было. Ребята в табельных очках тоже пропали. Гаррисбург вновь стал городом-призраком… хотя, быть может, в высоком окне здания возле ворот промелькнула тень доминантного самца.

Я вел машину, Гонзо спал. Джим выбрал южный путь, и конвой Бона Брискетта резво, но осторожно вел нас по хорошим дорогам. Никто не хочет угодить в аварию, когда за спиной – десять кустарных ФОКС-бомб.

Я задумался о Темплтоне. Неужели все эти исчезновения – дело рук новых, Найденной Тысячи, показавшей свое истинное лицо? А Захир-бей? Ну, какое из него чудовище? Я всегда видел его только с хорошей стороны. Но если это правда, если бей возглавил армию мстительных тварей, то грядет новая война, и я буду биться до последнего. Или она уже началась. Быть может, Найденная Тысяча наносит ответный удар. Как знать, чем мы занимались в тишине и под покровом ночи? Люди прежнего Гонзова ремесла, таясь за заборами, уничтожали врагов, пока те не успели стать по-настоящему опасными.

Но я не мог поверить, что бей – чудовище.

Потому ли, что он мне друг? Или был им?