Мир, который сгинул - Роберт Хайнлайн (1951)

Джим Хепсоба с визгом развернул машину, тем самым поместив бомбу максимально близко к точке Х (хотя точки Х, по сути, не было), и ударил по тормозам, оставив на полу резиновый след и сэкономив нам двадцать секунд. Мы вылезли наружу, в раскаленный, скверный воздух. Мальчишки Бона Брискетта, похожие на ос в бронекостюмах, взяли нас в кольцо – можно подумать, за таким делом на нас бы кто-нибудь напал. У них были большие автоматы с водяным охлаждением, работающие даже в таких условиях и заряженные пулями, которые могут убить человека, но не повредят контейнер с ФОКСом. Наверное.

С одной стороны был ряд черных ящиков высотой в человеческий рост, опутанных шлангами, – запасной генератор ФОКСа. Мы так и не поняли, как он работает. Вокруг не порхали феи, не пел хор ангелов. Но выглядел генератор жутко, будто шесть соединенных между собой гробов для группового бальзамирования. Лампочки не горели – уже хорошо. Если он не работает, то и пламя кормить не будет. Можно просто его взорвать. Одной проблемой меньше и самое время заняться делом.

Пол дрожал и рокотал. Все здание вибрировало от мощи, бушующей за стеной. Двадцать футов до горна. Семь футов по горну сквозь пламя и больше-чем-пламя. Тридцать футов до самой разрушительной силы в мире, сдерживаемой хлипким стаканом из камней и песка. Некогда канителиться. Подъемники: Джим тягал, Салли задавала направление своими хрупкими ручками, и все мы слышали в шлемофонах кряхтенье – но никакой болтовни, никаких вопросов. Мы знали свое дело и друг друга. Разговоры означали бы недопонимание.

– Объект на месте, – сказала Салли.

Время: четыре минуты пятьдесят секунд. Никто и никогда не управился бы быстрее. Джип Хепсоба подошел настроить таймер, и тут что-то дзынькнуло. Я обернулся, и мне почудилось, будто мир сковало льдом.

В хранилище вместе с нами был человек. Обычный, подтянутый мужчина в черном костюме, почти священник – или монах. Он вспотел, потому что в зале было жарковато для простого человека. Примерно на сорока градусах мозг отключается. Если температура тела поднимется еще немного, ты забудешь, что происходит, и начнешь умирать. Но незнакомец умирать не собирался. Он был полностью сосредоточен, даже слегка скучал, помахивая цепью с крючком на конце. Рост примерно пять футов одиннадцать дюймов, явно азиатские корни, руки и ноги расслаблены, как у марионетки. Еще у него были пижонские усы – два полудюймовых усика, как у злодеев из черно-белых фильмов. Он поклонился.

– Добрый вечер. Мое присутствие здесь – лишь досадная необходимость. Скоро все закончится. – И вслед за этим кратким приветствием он принялся убивать мальчишек Бона Брискетта.

Как я теперь понял, мальчишки Бона Брискетта отнюдь не были слюнтяями с пушками. Они не стояли и не ждали, пока Усатый вонзит крючок в их мягкие части тела. То были солдаты в бронекостюмах, вооруженные современными автоматами, – лучшие бойцы теперешнего мира. Они заняли правильные позиции, создали огневой мешок, продумали углы обстрела. Большой пятигранник воздуха в шесть футов высотой мгновенно стал непригодным для жизни – нечасто такое видишь. Когда Усатый без труда преодолел это препятствие, они побросали автоматы, достали дубинки и вступили с ним в схватку. Они были молоды, быстры, сильны и умели не мешать друг другу в бою. Там было много карате, немного силата и несколько приемов из иайдо, выполненных по высшему классу. Мальчики Бона Брискетта были хороши. Так хороши, что им почти удалось выиграть пару секунд.