Все дело в деньгах - Джеймс Хедли Чейз (1960)

У входа в «Парамаунт» я увидел Риму. Она о чем-то спорила с охранником. Я узнал ее сразу же по ее серебристым волосам. Она была в черных, очень плотно облегающих бедра брюках, красной рубашке и красных лодочках. Вид у нее был опять какой-то замызганный.

Я припарковал машину между «бьюиком» и «кадиллаком» и направился к ней. Когда я подходил к студии, охранник уже зашел внутрь, хлопнув дверью. Рита повернулась и пошла в мою сторону, еще не замечая меня. Только когда нас разделяло три или четыре шага, она увидела меня. Она меня узнала и вся вспыхнула. Кинув быстрый взгляд направо и налево, Рима поняла, что бежать некуда, и решила вести себя нагло.

– Привет, – сказал я. – Я тебя искал.

– Привет.

Я подошел к ней поближе, чтобы успеть ухватить ее за руку, если она надумает сбежать.

– Ты должна мне тридцать долларов, – улыбнулся я.

– Это что, шутка? – Ее кобальтово-голубые глаза метались из стороны в сторону, она старательно избегала прямого взгляда. – Какие тридцать долларов?

– Те самые, которые ты у меня украла, – сказал я. – Давай, детка, выкладывай, или мы сейчас же отправляемся в полицию, там разберутся.

– Я ничего не крала. Я должна тебе только полдоллара.

Я крепко схватил ее за худое запястье:

– Идем. Не устраивай сцену. Я все равно сильнее тебя. Пойдешь со мной в полицию, и там выяснят, кто из нас врет.

Она сделала слабую попытку вырваться, но, видимо, поняла, что это бесполезно. Пожав плечами, она двинулась со мной к «олдсмобилю». Я втолкнул ее в салон, потом сам забрался внутрь. Включил зажигание.

– Это твоя машина? – В ее вопросе был неподдельный интерес.

– Нет, детка, мне ее дали на время. Я все еще не при деньгах, так что я всерьез намерен выбить из тебя свои тридцать долларов. Как ты поживала с тех пор, как мы расстались?

Она сморщила нос и сползла на сиденье:

– Так себе. У меня нет ни цента.

– Ну что же, недолгое пребывание в тюрьме пойдет тебе на пользу. По крайней мере, там кормят три раза в день.

– Ты не посадишь меня в тюрьму.

– Нет, если отдашь мне деньги.

– Прости меня, пожалуйста. – Она кокетливо выгнула спину и положила ладонь мне на руку. – Понимаешь, мне срочно нужны были деньги. Но я отдам, честное слово, обещаю.

– Мне не нужны твои обещания, мне нужны мои деньги.

– У меня нет денег. Я их потратила.

– Дай сюда сумку.

Рима сцепила руки на потрепанной сумке:

– Нет!

Я затормозил у обочины.

– Ты слышала, что я тебе сказал? Отдай мне сумку, или мы немедленно едем в полицию.

Она сверкнула глазами, в которых теперь стояли слезы:

– Отстань! Нет у меня никаких денег! Я их истратила!

– Детка, меня это не касается. Отдай мне сейчас же сумку или будешь разговаривать с полицией!

– Ты пожалеешь об этом, – сказала она. – Я не шучу. Я таких вещей не прощаю.

– Да мне наплевать, что ты прощаешь, а что нет, – отрезал я. – Давай сюда сумку!

Потрепанная сумка упала мне на колени. Там я нашел пять долларов восемь центов, пачку сигарет, ключ и очень грязный носовой платок. Деньги я положил в карман, сумку закрыл и сунул ей обратно.

Она вцепилась в нее и глухо произнесла:

– Я никогда тебе этого не забуду.

– Ну и отлично, – ответил я. – Я покажу тебе, как воровать у меня деньги. Где ты живешь?

Ее лицо превратилось в застывшую маску. От обиды голос дрожал. Она сказала, что снимает комнату в пансионе недалеко от того места, где жил я.

– Туда мы сейчас и поедем.

Рима сухо показывала дорогу, и скоро мы оказались у пансиона. Место оказалось еще на порядок грязнее и запущеннее, чем то, где жил я.