Курс любви - Ален де Боттон (2016)

– Не обращайся ко мне таким жутким адвокатским тоном, Рабих. Уж не думаешь ли ты, что я говорила бы с тобой вот так, если б мне было что скрывать? Я не настолько нарцистична, чтоб только оттого, что кто-то находит меня привлекательной, тут же броситься раздеваться. Но, если кто-то и на самом деле считает, что я вполне потрясная, если замечает, что я сделала прическу или любуется тем, как я одета, я этого тоже ему в вину не поставлю. Удивительно, но я не девственница. В наше время их среди женщин моего возраста очень немного. Наверное, пришло даже время тебе примириться с тем, что твоя мать не была той Мадонной, какой жила в твоем воображении. Чем, по-твоему, она занималась вечерами, летая по всему миру, – читала избранные страницы из гедеоновской Библии[42] в гостиничном номере? Как бы то ни было, но ее же ради надеюсь, было это чудесно и любовники обожали ее – и я рада, что ей хватало приличия никогда не втягивать тебя во все это. Благослови ее Господь. Вот разве что она передала тебе – не по своей вине – предубежденное представление о женщинах. Да, у женщин и впрямь есть свои собственные потребности, и иногда, даже если у них есть любимые мужья и они хорошие матери, им бывает по нраву, если кто-то новый и незнакомый замечает их и отчаянно их желает. Что вовсе не означает, что их перестают занимать повседневные заботы и они уже не думают, какой бы вкусный и полезный завтрак положить детям в школьный ранец. Порою кажется, будто ты уверен, что ты тут один-единственный, у кого есть внутренний мир. Только все твои очень утонченные чувствования в конце оказываются заурядными – безо всяких признаков гения. Таково супружество, и такому мы, мы оба, дали обязательство на всю жизнь – с открытыми глазами. Я настроена быть верной этому, насколько смогу, и, надеюсь, ты тоже будешь.

С тем она и умолкает. На разделочном столе, возле которого стоит Кирстен, лежит большой пакет муки, принесенный из кладовой: на следующий день она собиралась вместе с детьми печь торт. На некоторое время она замирает, не сводя глаз с муки.

– А что до твоего укора, будто я никогда не делаю ничего безумного… – Рабих не успевает и слова сказать, как пакет летит через всю комнату и бьется о стену с такой силой, что взрывается белым облаком, которому понадобится удивительно много времени, чтобы осесть на обеденном столе и стульях. – Ну, глупый, зловредный недотепа, это для тебя достаточно безумно? Наверное, пока ты будешь прибираться тут, у тебя будет время припомнить, сколько забавного в домашней работе. И пожалуйста, больше никогда, никогда не называй меня скучной.