– Лейни! – простонал он, когда она легонько коснулась его языка своим. Он уложил ее себе на грудь и заглянул в глаза.

– Сказать не могу, как я счастлив это слышать.

– Сказать не могу, как я счастлива. Просто счастлива.

Они поцеловались, и это было клятвой, связавшей их сильнее, чем брачное свидетельство или произнесенный вслух обет.

– Утром, когда я удирала, никогда бы не подумала, что вернусь и буду лежать здесь с тобой, – призналась она и игриво потерлась животом о его живот. Его глаза сверкнули, но он продолжал нежно гладить ее спину. Раздвинул бедра, стал ласкать, пока ее глаза не потемнели от страсти. На ее горле, под его губами, пульсировала жилка.

– Я думала, ты забудешь меня, как только уйду. Что заставило тебя отправиться на поиски?

Он задохнулся, когда она медленно вобрала его во влажную тайну своего тела.

– Я знал, что нашел женщину, с которой хочу делить жизнь, – признался он, сжимая ее бедра. Она стала извиваться над ним.

– Другой мне не надо. Никого. Я хотел быть с тобой и должен был тебя найти.

Должен был. Господи, Лейни… милая…

Его тело напряглось и выгнулось, наполняя ее. Дик подался вперед, взял ее грудь и поднес к губам. Голова Лейни бессильно откинулась, когда он сомкнул губы на ее соске. Каждый выпад все ближе подводил ее к пику блаженства.

И вот он настал и окутал их золотистым теплом. Каждая частичка тела пульсировала наслаждением завершения. Их души слились в пламени такой силы, что оно будет гореть вечно.

– Дик, ты спишь?

– Угу.

– Знаешь, какой сегодня день?

– Угу. Суббота.

– Я имела в виду дату.

Он повернулся на живот, приподнялся на локтях и глянул на нее. Они устроили пикник в парке, окружавшем величественный дом в стиле Тюдоров, который теперь принадлежал им. Дик и Лейни лежали на одном одеяле, близнецы – на другом. Все наслаждались солнечным днем раннего лета.

Пришлось поехать в Арканзас, чтобы уладить дела. Аннулировать аренду на дом. Большую часть мебели раздали, и только несколько предметов увезли в Нью-Йорк. Машину подарили ошеломленной миссис Томас. Лейни отказалась от предложенного мистером Харпером контракта. Но как только они перебрались в новый дом, устроилась в ближайшую начальную школу. С осени она начнет работать с утра, по несколько часов.

Дик полностью одобрил решение жены, поняв, что не хочет запереть ее в доме, как в клетке. Неудивительно, что у нее клаустрофобия. Она выросла в четырех стенах и безжизненной, эмоционально удушливой атмосфере. Он всегда даст ей свободу, хотя окружит любовью.

– Дата? – переспросил он сейчас, поймав ее голую щиколотку и массируя чувствительное местечко с вполне определенными намерениями. Мышцы ее ноги дернулись.

– Прекрати, Дик. Мне нужно кое-что тебе сказать.

– Мне тоже. У тебя возмутительно сексуальные щиколотки.

Он подкрутил воображаемые злодейские усики.

– И другие части тела тоже. Вожделею тебя и не могу утихомириться.

Он прикусил ее ахиллесово сухожилие.

– Хочешь заняться любовью прямо здесь, под деревьями?

Его рука скользнула под ее джинсы. Сжала икру. Она не отняла ногу. Но он видел, что на уме у нее что-то есть, и убрал руку.

– Что ты хочешь сказать? – серьезно спросил он. Просто неестественно, до чего он чувствует ее настроения! И это только одна из причин, по которой она его любит.

– Сегодня наша годовщина. Год, как мы встретились в лифте.

– Я даже не подумал об этом! – воскликнул он, садясь.

– У меня для тебя подарок.

Она вынула из корзинки с обедом красиво завернутый пакетик и протянула ему.

– Не уверена, что он тебе понравится.