Миражи - Барбара Делински (2015)

Нагруженная пакетами и сумками, девушка осторожно обошла розовый куст, усыпанный еще не раскрывшимися бутонами, и поднялась по ступенькам.

– Тебе лучше, или теперь, когда отошла анестезия, ощущаешь боль?

– Лучше, – Кэролайн одарила дочь теплым взглядом зеленых глаз. – В любом случае уже легче. Ничто так не расстраивает, как ощущение, что часть собственного тела как будто тебе не принадлежит. Прекрасно выглядишь.

Джейми наклонилась и поцеловала мать в щеку. Пахло лесом и немного ландышами, а значит, Кэролайн сумела принять ванну. Еще один обнадеживающий знак.

– С днем рождения, – пропела Джейми, отстраняясь. – Как ты себя чувствуешь?

– Лениво.

– Приятно бездельничать в такой денек. Горячо, да?

– Приходилось работать и в более жаркие дни.

– Да уж. Врач сказал: сегодня ничего не делать, – предупредила Джейми, оглядываясь по сторонам. Слава богу, ноутбука нигде не видно.

Из-под диванчика медленно выполз кот Кэролайн по кличке Мастер – огромный серый мейн-кун – и начал тереться о ногу гостьи. Глядя на роскошную густую шерсть, Джейми сочувственно пробормотала:

– Бедный малыш, ему, должно быть, ужасно жарко. – Она перевела взгляд на запястье матери. – Болит?

– По сравнению с разыгравшимся тендинитом[11] – нет.

– Значит, болит, – сделала вывод девушка, зная, что Кэролайн не любит жаловаться. Мать считала проблемы с запястьем профессиональным заболеванием, которое вылечить невозможно. Никто на съемочной площадке не знал, что у нее беда с рукой. Если бы боль не усиливалась, она бы ни за что не согласилась на операцию. Теперь же, когда съемки сезона закончились, она официально взяла несколько дней отпуска. Мать выглядела весьма довольной собой, что заставило Джейми насторожиться.

– Что ты принимаешь?

– Тайленол[12].

– Выглядишь слишком радостной. Обычный тайленол такого эффекта не дает.

Кэролайн рассмеялась.

– Я просто рада, что самое сложное позади. Ненавижу операции. И теперь, когда все закончилось, я просто счастлива, что нахожусь в любимом месте с самым дорогим человеком. – Знойная тишина веранды разительно отличалась от суеты последних дней съемок. Здесь были слышны лишь жужжание пчел над розовым кустом, шум электрокосы, доносившийся откуда-то из соседнего двора, и тихое поскрипывание диванчика, на котором сидела Кэролайн. Женщина посмотрела на пакеты в руках дочери. – Что там у тебя?

Прихватив стакан из-под чая со льдом, Джейми, борясь с сумками, открыла сетчатую дверь. Кот бросился прямо в ноги и юркнул внутрь с такой прытью, что она чуть не выронила стакан.

– Продукты, – прокричала девушка из-за захлопнувшейся двери.

В доме пахло благородной стариной. И хотя тут еще чувствовалась ночная прохлада, Джейми знала, что долго она не продержится. Девушка поспешила мимо выбеленных старинных напольных часов и лестницы. Каблучки стучали по прихожей, отделанной темным деревом. Стены были выкрашены в темно-синий цвет, что, по идее, должно зрительно уменьшать и без того тесное пространство, но Кэролайн знала, что белая отделка молдинга, балясин и столбов оживит глубокий синий цвет.

Окно на лестничной площадке, к которой вели три ступеньки, было открыто, и Мастер грациозно застыл на подоконнике, гипнотизируя взглядом невидимого голубя, ворковавшего где-то в кроне клена. Гостиная тоже выдержана в синих тонах, но панели тут персиковые. Дом построен в английском стиле, с небольшими комнатами в передней и задней части, но стену между ними давно снесли, оставив только яркую отделку на том месте, где она когда-то стояла. Кэролайн украсила комнату в винно-красных тонах и поставила в дальнем углу большой круглый обеденный стол из ореха, который сделала собственными руками. Он стал доминирующим ярким акцентом в комнате и неизменно бросался в глаза каждому, кто сюда входил.