– Не надо, – говорю я раздраженно. – Не пытайся меня задобрить романтическими банальностями.

Я вижу искру ярости в его глазах. Тремя огромными шагами он пересекает комнату, дверь за его спиной защелкивается.

– Банальностями? Черт подери, Ники, разве ты не знаешь, что значишь для меня. – Он протягивает руку, но замирает в нескольких сантиметрах от моего лица. – Разве я не говорил тебе об этом каждый день?

Я чувствую исходящий от него жар, всепоглощающую страсть, непреходящую жажду. Закрываю глаза и судорожно вздыхаю. Конечно, я знаю, что он ко мне испытывает – ведь и я чувствую то же самое.

Лишь в его объятиях я живу, без него меня нет. Дэмиен – все для меня. Именно потому я и буду идти до конца.

Я медленно открываю глаза и поворачиваюсь к нему.

– Я знаю, – говорю я. – Но сейчас это неважно. Мейнард позвонил не для того, чтобы обсудить стоимость акций или новый логотип компании.

Дэмиен смотрит на меня так, будто бы я сошла с ума, – и, может быть, он в чем-то прав. Но, черт возьми, я хочу, чтобы он понял.

– Мы не сиамские близнецы, Дэмиен. Конечно, не все касается нас двоих, и это нормально. Даже хорошо. Я не собираюсь лишать тебя автономности или вручать тебе свою. Но я изучила каждую черточку твоего лица и запомнила все тени в твоих глазах. Поэтому не пытайся выдать что-то, что действительно имеет отношение к нам двоим, за какую-то мелочь, вроде переноса ужина в следующий четверг.

Дэмиен приподнимает бровь и смотрит на меня.

– Что ж… – В его голосе слышится смесь удивления и признательности.

Спустя мгновение он подходит ко мне еще ближе и садится рядышком на кровать. Мягко берет мою руку и кончиками пальцев проводит по моей коже. Но ничего не говорит, и между нами повисает тяжелое молчание, полное вопросов.

Я вспоминаю, о чем думала на взлете – мы либо продолжим двигаться вперед, либо разобьемся. Наконец я не выдерживаю. Протягиваю к нему руку, ласково глажу щеку.

– Я люблю тебя, – говорю я, хотя это слово комом застревает в горле.

– Ники…

Мое имя будто вырывают из его уст, и когда он притягивает меня к себе и крепко обнимает, я закрываю глаза, отчаянно желая – нет, нуждаясь! в этих словах. Дэмиен не говорил, что любит меня, с моего самого первого дня в Германии, с тех пор, как началась подготовка к суду и юристы предупредили его, что он рискует оказаться за решеткой, если откажется дать показания. Но теперь мне нужно их услышать. Не потому, что я сомневаюсь в любви Дэмиена, но потому, что не могу отделаться от страха, что мы вот-вот столкнемся с суровой реальностью, и эти слова будут единственным щитом, как только наш хрустальный мир разлетится на куски.

Но Дэмиен ничего не говорит, просто держит меня в своих объятиях так крепко, как будто мне нужна лишь эта защита. А когда он наконец нарушает молчание, его слова застают меня врасплох:

– Журналисты вовсю обсуждают версию, что я дал кому-то взятку для снятия обвинения.

Я напрягаюсь и немного подаюсь назад, чтобы увидеть его лицо.

– Вот сволочи.

Уголок его рта слегка приподнимается.

– Абсолютно согласен, но, по правде говоря, меня обвиняли и в худшем.

Я вглядываюсь в его лицо и не вижу ни капли гнева. Что бы его ни беспокоило – уж точно не это смехотворное обвинение. Это лишь часть.

– Ладно, – говорю я. – Продолжай.

– Прокурор официально заявил, что обвинения против меня были сняты после того, как суду были представлены дополнительные доказательства.

Учитывая, что именно так и произошло, я пока еще не вижу проблемы. Но все же ничего не говорю и жду, когда Дэмиен продолжит.

– Теперь пресса настаивает на обнародовании доказательств.

– Ох… – Я крепко сжимаю его руку. – Дэмиен, это…