Танцующая в Аушвице - Паул Гласер (2010)

Курт рассказывает о сестре, которая родила тройню, о собаке, которую он получил в подарок от родителей, о своих приключениях в “Гитлерюгенд” и о брате, воевавшем под Сталинградом. Он производит впечатление чувствительного человека и куда более застенчивого, чем предполагает его эсэсовская униформа. Он не такой, как Йорг, он не приукрашивает действительность и ничего не обещает. Но со мной он очень даже мил. У меня есть шанс склонить Курта на свою сторону, и я решаю не упустить его. Между делом я рассказываю ему о своей страсти к танцам, успехах в киноновостях, а также о неудачном браке с Лео… В ответ Курт рассказывает, что был помолвлен, но по какой-то причине (ее он не называет) помолвка была расторгнута. Это произошло почти два года назад.

Я нахожу его почти болезненно стеснительным, но его стеснительность мне симпатична. Он еще ни разу до меня не дотронулся. Спустя некоторое время Курт доверчиво сообщает мне, что пребывание в Аушвице его угнетает. Год назад он служил во Франции. Красивая страна, приятные люди, хорошее вино. Но когда коллега переложил на него вину за один неприятный инцидент, Курта перевели в Аушвиц. И вот он торчит здесь уже почти целый год. Он не принадлежит к числу фанатичных нацистов, однако считает, что Гитлер много сделал для немецкого народа после позорного мирного договора в Первой мировой[83]. Этот договор стал причиной многих бед. Безработица, гиперинфляция, раздирающие страну противоречия, бедность народа. С приходом к власти Гитлера отец Курта после долгих лет безработицы получил работу, из дома ушла нищета. Не то чтобы они разбогатели, но с тех пор снова стали жить жизнью обычных бюргеров. Но вот с Россией и Англией нацисты в этой войне зашли слишком далеко. Нужно было остановиться, когда они завоевали уже достаточно стран. Нужно было вовремя включить самоконтроль, тогда бы теперь у них был Великий немецкий рейх в безопасных границах. С бывшим союзником Сталиным на востоке, Северным Ледовитым океаном, дружественными финнами и нейтральными шведами — на севере, океаном и Северным морем — на западе и союзниками вроде франкистской Испании и Италии Муссолини — на юге. Но все пошло не так, и вот уже их атакуют со всех сторон. И все это, по мнению Курта, стало результатом глупой безграничной алчности нацистов…

Я слушаю его рассуждения о геополитических перспективах, о Великом немецком рейхе, но ничего ему не отвечаю. Для меня существуют только “здесь” и “сейчас”. И атмосферу этой маленькой конторки я хочу удержать как можно дольше.

На одной из наших “планерок” я случайно узнаю от Курта, что по вечерам эсэсовцы чаще всего коротают время вместе. Ведь в конце концов они тоже сидят в концлагере вдали от дома. Собираясь, они шутят, выпивают, поют, но и это все быстро приедается. И вот однажды, собравшись с духом, я беру быка за рога и предлагаю во время этих вечеринок устраивать танцы, а я буду аккомпанировать на пианино. Я знаю множество немецких песенок. Курт отвечает уклончиво, однако через пару дней мне велено идти с ним на вечеринку. Судя по всему, он обсудил с сослуживцами мою идею. Я должна перед ними танцевать. Поскольку мое тюремное одеяние, понятное дело, не порадует их взоров, Курт заботится о том, чтобы снабдить меня приличным нарядом и элегантными туфельками.