Богам божье, людям людское - Красницкий Евгений Сергеевич (2010)

Господа Христа, Господа Христа!

Мы всегда славим Господа Христа,

Господа Христа, Господа Христа!

Аллилуйя!!!.

На четвертом припеве строй конных отроков добрался до церкви. Отец Михаил, что-то объяснявший окружившим его женщинам, прислушался, разобрал слова и, просветлев лицом, размашисто благословил проезжающих мимо отроков.

— «Аллилуйя!!!» — грянула Младшая так, что сразу в нескольких дворах заполошно загавкали собаки. «Премьера песни» в пункте расположения резиденции Погорынского воеводы удалась!

— Господин воевода! Младшая стража, числом сто десять отроков, по твоему приказу явилась конно и оружно!

— А еще песенно! — подкусил десятник Фома. — Так орали, что чуть крышу… — уловив, что никто из собравшихся его настроения не разделяет, Фома не закончил фразу, а лишь криво ухмыльнулся.

За столом, кроме Корнея и десятников ратнинской сотни, сидели еще двое погостных десятников и староста Аристарх. Вид у всех был серьезный, а у Корнея, несмотря на видимое спокойствие, Мишка заметил признаки недовольства и даже злости.

— Почему только сто десять? — жестко вопросил воевода. — Должно быть больше!

— Шестеро в походе погибли, один убит в поединке, двое казнены, — Мишка краем глаза уловил, как удивленно обернулись на него погостные десятники — четверо от ран не оправились, двое больны, Кузьма и двое отроков, которых он себе в подмастерья взял, приедут с обозом.

— Двое, значит, казнены? Кхе!

— Отрок Амфилохий, за участие в поединке, закончившемся смертью его противника, казнен мной на месте преступления! — столь же жестким тоном, как и у деда, доложил Мишка. — Отрок Борис повешен по твоему приказу!

Погостные десятники дружно отвели глаза от плотоядно оскалившегося Фомы и переглянулись между собой.

— Во, во! Полупайте глазами, полупайте! — тут же окрысился на них Корней. — Это вам не рухлядь в кладовках пересчитывать! Здесь — воевода пристукнул костяшками пальцев по столу — воины живут!

Посверлив несколько секунд пристальным взглядом совсем затосковавших погостных десятников, дед поднял глаза на пришедших.

— Леха, проходи, садись, ты, Глеб, тоже… Евстратий, ты, я вижу, все же лягухой вырядился! — Корней осуждающе уставился на камуфляжные штаны и рубаху, в которых Стерв явился пред начальственным оком. — Я же запретил!

— Ты отрокам запретил, — Стерв с безмятежным выражением лица запустил руку за спину и поскреб поясницу — а я не отрок! В таком наряде ты меня в лесу и с собаками не сыщешь! Польза есть, а потому, ругайся ты или не ругайся, а десятку разведчиков боярыня Анна повелела такой же наряд пошить… по моей просьбе, конечно. А что б тебе глаза лишний раз не мозолить, они его только в дело надевают.

— Польза, польза… Кхе! Ладно, проходи, садись.

Стоять остались только Мишка и Дмитрий.

— Так, добры молодцы, слушайте приказ! — обратился к ним Корней. — Доверяю Младшей страже оборону Ратного. Поставите своих стрелков на заборола, а кто не поместится, тех разместите на крышах. Аристарх накажет хозяевам домов, чтобы помогли им устроиться. И смотрите мне, чтоб ни один ворог до тына не дошел! Понятно?

— Так точно, господин воевода! — дружно гаркнули Мишка и Дмитрий.

— Кхе! Да погодите вы орать-то, не все еще. Ратнинская сотня и эти… — дед скривил лицо в сторону погостных десятников — уйдут из села в лес, туда, где учебная усадьба. Когда вы ляхов перед тыном остановите, да побьете их… сколько получится, короче, когда ворог в смущение придет, мы ударим им в спину. Ясно?

— Так точно, господин…