Ирландское сердце - Мэри Пэт Келли (2015)

– Жалкие гроши, – говорит Мод. – А офицеру для жизни нужен личный доход. Одна только военная форма уже стоит целое состояние. Помимо этого, есть еще сабли, лошади, посещение разных развлекательных заведений. Можно, конечно, экономить на этом. Но так не принято.

– Уилсон найдет выход, – уверенно сказал Кейпел. – Он уже устроил, чтобы его назначили на должность в военное училище. Дешевое жилье.

Но Мод не слушала его.

– Томми всегда говорил, что те, у кого недостаточно денег, болезненно мнительны и ведут себя вызывающе. Они больше озабочены своей карьерой, чем судьбой страны. А теперь Уилсон станет большим начальником на коне, начнет крутить заговоры с Бонаром Лоу и всеми другими карьеристами и льстецами. Подозреваю, что ему отчаянно хочется стать сэром Генри Уилсоном. Графом чего-то там, причем не важно чего, – сказала она Кейпелу.

– Он положительно исходит слюной по такому варианту, – подтвердил он. – Встревать между голодным псом и костью всегда было скверной идеей. Так что без меня. Свою часть обязательств pro patria[112] я выполнил. На самом деле даже для двух своих родин. Теперь это моя работа – помогать Клемансо и остальным ребятам. Доброй ночи, миссис Макбрайд. У меня сегодня еще встреча в «Ритц» за бокалом вина с моим старинным другом и его женой… Полагаю, вы его знаете. Это Перси Уинхэм. Он сводный брат герцога Вестминстерского, а его жена – дочь лорда Риббесау.

Мод кивнула:

– Меня представили ей при дворе.

«Господи, чего люди так трясутся вокруг всех этих титулов?» – подумала я, глядя в спину Кейпелу, уходящему в свете фонарей по бульвару Сен-Мишель. Красиво, конечно, но как, интересно, Коко выдерживает всю эту пустую болтовню о том, кто там чей родственник?

Я высказала все это Мод, когда мы шли по улице Якоба к Пантеону и Ирландскому колледжу. Нам обеим нужна была некоторая доза отца Кевина. Было уже почти одиннадцать, но я надеялась, что он еще не спит.

– Именно поэтому меня и Констанцию так ненавидят люди вроде Уилсона, – сказала мне Мод. – Мы с ней настоящие, из реального мира.

– Я тоже, Мод. Я настоящая ирландская американка.

Мод сказала семинаристу, дежурящему на входе, что нам нужно видеть отца Кевина. Он впустил нас, вероятно, решив, что мы рвемся срочно исповедоваться в своих грехах.

Спустившись, отец Кевин повел нас в холодную гостиную, где Мод рассказала ему о нашей встрече с Уилсоном.

– Он угрожал Норе, – сообщила она ему.

– Уилсон – хвастун и задира, – успокоил меня отец Кевин. – Он ничего не может вам сделать, Нора. Вы американская гражданка, к тому же еще и решили не связываться с нами.

– Что ж, – сказала я, глядя на Мод. – Джордж Вашингтон, Лафайет и мой дедушка Патрик воевали против таких, как Уилсон. И я не собираюсь обесчестить их память.

– Так вы поможете нам?

– Помогу.

– Вы настоящая Дочь Эрин! – воскликнула Мод.

– Господи Иисусе, Мария и Йосиф! Мод, разве я не была ею всегда?

12 января, 1914

Не знаю, чего я ожидала. Что для меня устроят посвящение? Что нужно будет кровью подписывать какую-то клятву? Что меня научат каким-то секретным рукопожатиям? Мод сказала, что вступление в «Золотой рассвет», эзотерическое общество, к которому принадлежал Йейтс, было для нее настолько разочаровывающим, что через неделю она из него вышла.

– Оказалось, что они просто немного приукрасили масонские ритуалы, – сказала она. – Нет, глупо, правда. И такие все скучные.

Мод со своими подругами организовала Дочерей Эрин, чтобы учить детей бедняков в трущобах Дублина ирландской истории, а заодно и кормить детвору.

Какую церемонию они могли предложить?

Когда следующим вечером я получила от Мод записку с приглашением прийти, то не знала, что надеть. Может, что-нибудь зеленое? У меня был ярко-зеленый шарф, а еще маленькая арфа из марказита, случайно найденная на блошином рынке.