Дочь Сталина - Розмари Салливан (2015)

В Сприн Грин у Светланы появилась только одна близкая подруга – Элизабет Койн. Койн тоже родила ребенка в сорок пять лет и знала, через что прошла Светлана из-за своего позднего материнства. Перед отъездом из Талиесина Светлана совершила последнюю бунтарскую выходку. В поместье было пианино, которым, казалось, никто не пользовался. Поскольку в братстве вроде как не было индивидуальной собственности, Светлана разыграла из себя полную невинность. Пианино было общей собственностью. Она спросила Койн, не хочет ли она забрать пианино. Приехали грузчики, погрузили пианино и увезли его. Когда явился настоящий хозяин Херб Фритц, инструмента уже не было.

В конце концов, Уэс решил не переезжать со Светланой в их новый дом. Теперь он всем заявлял, что она его бросила и забрала ребенка, хотя она находилась от него всего в пятнадцати минутах езды. Вскоре он поставил ее перед выбором: либо она возвращается в братство, либо они разводятся. «Я не пойду ни на какие компромиссы», – заявил он. По совету своего врача Светлана стала посещать психолога, который, переговорив с обоими супругами, сказал ей, что они с Уэсом совершенно несовместимы, и Уэс хочет уйти.

Психолог Светланы настаивал, чтобы она никогда не возвращалась в Талиесин, как бы силен ни был искус. Конечно, она не смогла сдержаться. Однажды ночью она приехала. Поставив машину подальше от поместья, она прошла по задней дороге и бесшумно вошла в комнату Уэса через террасу. Она замерла, глядя на него.

Тогда я подошла ближе, коснулась его плеча рукой, и слезы полились из моих глаз.

Он встал с таким же точно лицом, как когда я увидела его в первый раз: печальным, с глубокими вертикальными складками вдоль щек. Он был бледен, уставший, и не мог найти слов. «Ты должна уйти, – сказал он, боясь, что кто-нибудь увидит меня там. – Ты должна… Ты должна…» Больше он ничего не мог сказать, и я тоже. Он направился к двери, все еще босиком, и я последовала за ним. Он знал путь, которым я пришла сюда, и пошел со мной к моей машине, стоявшей среди кактусов и крупных камней пустыни. Вокруг никого не было. Только яркие звезды мерцали на черном небе. Мы молчали.

И я поехала обратно, все еще не в состоянии сдерживать слезы. В зеркальце машины я могла видеть его, все еще стоявшего у дороги. Я ехала через пустыню, среди кактусов, по той же дороге, по которой меня привезла сюда впервые Иованна. Каменистой, пыльной дороге, ведущей к асфальтовому шоссе невдалеке. Я была здесь в последний раз.

В конце февраля Талиесинское братство опубликовало в прессе сообщение о том, что Уэсли Питерс хочет развода. Репортеры окружили Светлану со всех сторон. На их вопросы она отвечала, что никакого развода она не хочет, а просто не может жить в Талиесине. «Я верю в частную собственность, а в братстве все живут одной большой коммуной. Они делят свои доходы, еду, жилье. Все работают, в том числе, и дети (по всей видимости, она имела в виду двух детей-подростков Иованны). Именно из-за такой жизни я уехала из России». «Данвилль Реджистер» и «Нью-Йорк Таймс» вышли с заголовками «Дочь Сталина уходит от мужа».

В интервью «Данвилль Реджистер» Уэс сказал: «Боюсь, ее мозг повредился после стольких лет жизни при коммунистах, так что теперь она отвергает всякую жизнь, основанную на уважении к индивидуальности. Она смотрела (на Талиесин) глазами человека, не принимающего настоящие принципы демократии в действии». Также он добавил, что Светлана «приехала сюда и сразу же захотела выйти за меня замуж».