Посмотри мне в глаза! Жизнь с синдромом «ненормальности». Какая она изнутри? Моя жизнь с синдромом Аспергера - Джон Элдер Робисон (2014)

Хотя я с нетерпением ждал его появления на свет, но Медведик родился, когда у меня было полно всяких треволнений. Прежде чем пожениться в 1982 году, мы с Медвежонком успели прожить вместе несколько лет. Но после 1986 у нас начался разлад, да еще погиб в автокатастрофе ее брат Пол. Я надеялся, что с рождением Медведика наша совместная жизнь наладится. Я очень волновался, пока Медведик был еще на подходе: Медвежонок все время хворала, и я опасался, как бы малыш не родился больным.

Еще я боялся, что он родится с двумя головами или тремя руками.

Медведик появился на свет в родильном отделении больницы «Кули Дикинсон» в Нортхэмптоне. Я отвез туда Медвежонка вечером 11 апреля на старом сером «ягуаре». Мы приехали и зарегистрировались в больнице в 23.45, а уже в 0.15 родился Медведик. Я присутствовал при родах. Поскольку я заранее прочел немало книг про роды, то в общих чертах знал, чего ожидать. Все вроде бы прошло нормально. Правда, я очень удивился, какой Медведик крошечный.

Я следил за сроками его развития с того самого дня, как выяснилось, что Медвежонок беременна. По словам врачей, Медведик родился на неделю раньше, чем ожидалось. Их множества прочитанных книг я уже знал, что младенцы в утробе в последние три недели сильно прибавляют в весе, и не ожидал, что он родится таким маленьким. Он был даже меньше, чем я думал.

Медведик весил всего шесть фунтов и шесть десятых унции.

– Маленький, но отличный, все будет хорошо, – сказал врач. – Инкубатор ему ни к чему.

Конечно, врачи понятия не имели, все ли будет отлично. Просто сказали так, чтобы мы не волновались. Никаких обследований они не проводили, анализов не брали – осмотрели новорожденного, и все. Но я заранее изучил статистику смертности новорожденных и знал, что врачи выдали нам «прогноз скользящего среднего».

Если все пойдет хорошо, то долго мы в больнице не задержимся, как я понял. Одна ночь, а потом Медвежонка с младенцем выпишут домой. В тот вечер я взял его на руки, замерил, какой он длины, и как следует рассмотрел. Я изучал его очень внимательно, стараясь запомнить, чтобы узнать в следующее посещение, и в случае чего определить, если младенцев перепутают и мне подсунут не того. Я очень опасался, что на следующий день не узнаю его, и получится неловко и некрасиво.

Медвежонок была взволнована, наши родители тоже.

Я внимательно проследил, чтобы Медведика окольцевали – привязали ему на ногу нейлоновую бирку с номером. Только тогда я разрешил увезти его туда, где в родильном отделении содержали всех прочих новорожденных. У них имелась особая зала, где младенцы лежали рядами за стеклом и росли под лучами ярких теплых ламп, совсем как цыплята на сельскохозяйственной выставке. Кое-кто лежал в отдельных инкубаторах, но в основном их клали в большие лотки. Я порадовался, что Медведик пронумерован, поскольку, что бы там ни говорили про материнское сердце, которое всегда почует родную кровиночку, все новорожденные были похожи как две капли воды, независимо от пола. Наверно, если бы у Медведика была лишняя рука или не хватало ноги, его легко было бы отличить от остальных цыплят, но в целом весь выводок выглядел на одно лицо.

На следующее утро в родительное отделение приехали мои родители – приехали порознь, потому что уже много лет как были в разводе, и отец успел жениться вторично. Сначала приехала мать, а потом отец и мачеха. Затем появились отец и мачеха Медвежонка. Ее мать и отчим жили во Флориде, так что они не приехали, но позвонили. Итак, в первый день Медведику нанесли уйму визитов.

– Ой, только посмотрите на него, какой славный!

– Привет, парень! – и тык младенцу в живот.

– Ах, да он вылитый ты!

Видимо, это обычное шаблонное сюсюканье, рассудил я, особенно насчет фамильного сходства с новоиспеченным папашей. Как может младенец весом в шесть фунтов, с помятым личиком и головой не больше яблока, быть копией меня?