Двенадцать детей Парижа - Тим Уиллокс (2013)

Графиня наклонилась к сундучку, но достать его ей мешал живот. Тогда она встала, отодвинула стул и присела на корточки. Внутри сундучка лежал флакон духов, завернутый в шелковый шарф цвета голубого неба. Итальянка взяла с собой этот шарф потому, что цветом он был похож на глаза Матиаса. Выпрямляясь, Карла почувствовала, что у нее снова начинаются схватки. Женщина положила сверток на стол, уперлась ладонями в колени и стала тяжело дышать, изо всех сил сдерживая крик. Она чувствовала на себе испытующий взгляд хозяйки дома. Старуха молчала, и Карла была ей благодарна. В прошлый раз повитуха обрушила на нее столько бесполезных советов, что пришлось приказать ей заткнуться. Боль между тем утихла.

Карла выпрямилась и заставила себя улыбнуться. Алис ответила на ее улыбку.

– Очередные схватки, которые прошли и больше не вернутся, – сказала она гостье.

– Хотелось бы знать, сколько еще, – вздохнула та.

– Лучше не знать, любовь моя. Их будет больше, чем ты можешь представить. Забывай каждую, пока не начнется следующая, и ты проплывешь сквозь них, как королевская лодка по реке из молока ослицы.

– Иногда я боюсь, что у меня не хватит сил.

– Во всей вселенной нет существа сильнее, чем рожающая женщина. В противном случае никого из нас не было бы на этом свете. Когда предстоит великое дело, у всех появляются силы, не беспокойся. А пока почему бы нам не наслаждаться жизнью, насколько это возможно?

Вера Алис в их силы стала для Карлы настоящим бальзамом. С ее души словно свалилась огромная тяжесть. Однако такая сильная реакция на незнакомого человека удивила графиню и заставила ее задуматься, разумно ли это. Нет никаких оснований доверять – свою жизнь и жизнь своего ребенка – этой странной старухе. Никаких, за исключением инстинкта. И силы духа старой женщины. В последнем можно было не сомневаться – ведь Карла здесь, живая, в Кокейне. Она выстояла. Женщина напомнила себе, что в ее жизни уже были подобные ситуации – и тогда она тоже выстояла. И она отбросила сомнения. Ее самый главный враг – страх, в какую бы форму он ни рядился.

Итальянка улыбнулась:

– Чудесный план. Да. Почему бы нам не наслаждаться жизнью?

Она взяла сверток и протянула его Алис.

– Что это? – спросила старуха.

– Для вас, мадам. Сувенир.

Пожилая женщина вытерла руки о подол, взяла сверток и развернула его. Потом она прижала шарф к щеке – от нее не укрылось качество ткани. Внимательно рассмотрев флакон, она извлекла стеклянную пробку и провела ею под подбородком.

– О Боже! – Алис коснулась пробкой кожи за каждым ухом. – Слишком шикарно для такой старухи! Меня примут за царицу Савскую.

– Ерунда. У вас пахнет приятнее, чем в любом другом доме Парижа. Я впервые могу свободно вздохнуть. Пожалуйста, возьмите этот подарок.

– Ерунда? Очень хорошо. Спасибо. Но шарф оставь себе.

– Он тоже ваш.

– Нет. Хорошего понемножку. Пригодится вытирать грудь, когда будешь кормить ребенка. Ты ведь для этого его брала?

Карла кивнула, взяла шарф и накинула себе на шею.

– Могла бы выбрать цвет потемнее для этого дела, и не такую дорогую ткань. Хотя здесь до этого никому нет дела, – усмехнулась Алис. – А теперь садись и говори все, что хотела.

– Вы назвали время волшебной сказкой, но разве оно – не условие нашего смертного существования? – поинтересовалась графиня.

– Нет. Мать Природа не замечает времени, хотя сами сферы падают, словно яблоки. Помяни мое слово, скоро они начнут падать.

Карла пригубила чай из шиповника. Ей вспомнился Матиас и его мистические теории.

– Мне нравятся подобные идеи, – сказала она. – Но времена года сменяют друг друга.