Копи царя Соломона. Приключения Аллана Квотермейна. Бенита (сборник) - Генри Райдер Хаггард (1885, 1887,1906)

Мы последовали этому превосходному совету каждый по-своему, за исключением оцепеневшего Альфонса. Капитан Гуд сидел у руля, всматриваясь в темноту, Умслопогас — на веслах, мне и сэру Генри оставалось только лежать в лодке и размышлять. Да, нам не позавидуешь! Мы плыли по подземной реке, подобно душам грешников, переправляемых Хароном через Стикс, как шутил сэр Куртис! Вокруг царила темнота, озаряемая только слабым лучом света от нашей лампы.

«Отлично, — думал я, — мы хотели приключений, и мы их получили. В мои годы уже стоило успокоиться и осесть в Англии. Но что сделано, то сделано, и, как ни ужасно наше положение, рано или поздно это закончится. К тому же подземная река не самое плохое место для вечного успокоения!»

Должен признаться, что нервы мои были напряжены до крайности. Даже хладнокровному, много испытавшему человеку тяжело привыкнуть к мысли, что ему, быть может, осталось жить не более пяти минут! Но с другой стороны, наши опасения были нелогичны, потому что человек никогда не может быть уверен, что с ним случится в следующую минуту, даже в хорошо укрепленном доме с двумя полицейскими под окном, охраняющими его покой!

Прошло несколько часов с тех пор, как мы попали в таинственную реку и Гуд и Умслопогас заступили на дежурство. Как мы условились, оно продолжалось пять часов. В семь часов я и сэр Генри сменили наших спутников, чтобы они отдохнули. Три часа все шло благополучно, хотя сэр Генри временами отталкивал веслом лодку от стен туннеля. Сильное течение несло нас по середине реки, хотя иногда лодка устремлялась к одной или другой стене. Особенно меня занимал и интересовал вопрос: каким образом поддерживался здесь приток воздуха, тяжелого и сырого, но все же свежего. Единственное объяснение, приходившее мне в голову, состояло в том, что воды озера содержали достаточное количество воздуха, который проникал в туннель и не застаивался здесь. Около трех часов просидел я у руля, прежде чем начал замечать изменение температуры. Сначала я не обратил на это внимания, но через полчаса, когда жара усилилась, я спросил сэра Генри, замечает ли он, что становится жарко, или это игра моего воображения.

— Вы шутите? — ответил он. — Мне кажется, что я попал в турецкую баню!

Капитан Гуд и Умслопогас проснулись, задыхаясь от жара и обливаясь потом, и все мы вынуждены были снять с себя платье. Умслопогас имел преимущество перед нами, поскольку ему нечего было снимать, кроме набедренной повязки.

Жара все усиливалась, и через полчаса мы уже едва могли дышать. Обстановка вокруг походила на преддверие ада. Я опустил руку в воду и с криком отдернул ее: вода кипела. Маленький термометр показывал сто двадцать три градуса[71], и у поверхности воды клубился пар. Альфонс стонал, что мы попали в ад еще при жизни. Сэр Генри предполагал, что мы очутились у подземного вулкана, и, пожалуй, был прав. Трудно описать наши страдания! Мы лежали на дне лодки, неспособные управлять ею, и испытывали то же, что и рыба, умирающая на земле от недостатка влаги. Пот высыхал на нас, и наша кожа начала лопаться, кровь приливала к голове, стуча, как паровая машина.

Вдруг река повернула налево, и сэр Генри, окликнув меня хриплым, задыхающимся голосом, указал на невероятное зрелище. За полмили впереди нас с поверхности воды на пятьдесят футов вверх вздымался огромный столб белого пламени, спадая каскадами огня. Извержение газа походило на большой огненный цветок, выросший на поверхности воды из мрака. Кто может описать всю красоту и ужас этого зрелища? Хотя мы находились за пятьсот ярдов от него, но в пещере было светло как днем, и мы видели ее свод, возвышавшийся на сорок футов над нашими головами.

На совершенно черной скале были различимы длинные блестящие жилки неизвестной мне руды.

Ми неслись прямо к огненному столбу, похожему на горнило печи.