Тайна имения Велл - Кэтрин Чантер (2015)

Я хотела, чтобы он был счастлив. Я честно хотела этого. А потом у него развязались шнурки и мне дважды пришлось их завязывать. Мальчик сказал, что ему холодно. Я сказала, что принесу ему куртку, но Амалия сказала, что ему не нужна куртка. На нем свитер большого мужчины, и волшебство его согреет. Но потом Амалия заметила, что у него на шее не висит маленькая розочка, которую ты ему вырезала из дерева. Она зашипела на меня. Пришлось возвращаться в темноте обратно в его спальню. Мои пальцы замерзли. Мне никак не удавалось завязать узел. Тогда Амалия отобрала розочку и сделала все сама. Мы прошли Первое поле. Я шла с одной стороны от Люсьена, Амалия – с другой. Было темно, но не слишком. Мальчик показал мне Пояс Ориона. Он сказал, что ты показала ему все звезды на небе. Амалия сказала, что луна скрылась и теперь будет трудно найти дорогу к волшебству. Люсьен заявил, что ему совсем не страшно. Думаю, он говорил правду. Мне казалось, что он приятно взволнован. Мальчик раскачивался, пока мы поддерживали его: я держала его за одну руку, а Амалия – за другую. Я радовалась тому, что возле Веллспринга сейчас будет здорово. Я надеялась, что это положит конец недопониманию между тобой и Амалией из-за Люсьена – из-за того, что он не принадлежит Веллу. Я хотела сделать это ради тебя и Розы.

То, что она написала, могло быть правдой. Правдоподобно, но бессмысленно.

– Энджи! Что, думаешь, случилось? – прошептала я. – Если у Веллспринга случился трагический несчастный случай, почему они еще тогда все не рассказали?

Энджи ничего не ответила. Она онемела. В прошлом мы часто ради красного словца использовали это выражение, но теперь я на самом деле боялась, что дочь может хватить удар. Мне хотелось прикоснуться к ней, вывести из оцепенения, но не понадобилось. Словно робот, она забрала у меня письмо, подобрала под себя ноги и уселась на скамье по-турецки. Затем уже она продолжила чтение. Я не могла слушать, предварительно не зажмурившись.

Потом мы подошли к перелазу, откуда можно попасть в Веллвуд, и Амалия приказала мне уходить. Я не поняла, что к чему, но тогда Амалия сказала, что Розе нужны только она и Люсьен для кое-чего особенного. Я видела, что мальчик не хочет, чтобы я уходила. Он не отпускал мою руку. Тогда я сказала Люсьену, что все будет хорошо. Я помогла ему перебраться через перелаз. Он повернулся и на прощание помахал мне рукой.

Голос Энджи был похож на шерсть, зацепившуюся за шип колючей проволоки.

Он дважды поворачивался и махал мне.

В моем воображении возникла черно-белая фотография. Маленький мальчик в ночи. Он стоит на опушке леса. Бледное лицо наполовину повернуто к нам. Рука приподнята в прощальном взмахе. Люсьен. Рассказ Джеки страдает навязчивостью и бессвязностью. Он может все объяснить, но ничего изменить не в состоянии. Я открыла глаза. Замолчав, Энджи медленно расправляла письмо. Она уже не могла читать вслух.

Голос в моей голове советовал мне не покидать мальчика. Мы однажды говорили насчет голосов. Мне следовало на этот раз послушаться. Но я послушалась не его, а Амалию.

Энджи повторила имя так, словно впервые его слышала:

– Амалию! Амалию!

Я добралась до конца страницы.

– Закончила?

Энджи кивнула. Ее рука вцепилась в ткань моей футболки. Я перевернула страницу. С обратной стороны почерк Джеки показался более разборчивым и правильным. Казалось, что она находит успокоение по мере того, как излагает события на бумаге.