Горбун, Или Маленький Парижанин - Феваль Поль Анри (1993)

Заливая свое горе вином, каждый из приятелей выпил вдвое больше, нежели суровый барон де Барбаншуа. Галунье, которому надоела тирания приятеля, извиниться отказался. Пьянчуги схватились, молотя шпагами по воздуху, потом вцепились друг другу в волосы и в конце концов рухнули прямо на барона де Барбаншуа, который снова очнулся и провозгласил:

— Боже, куда мы идем? Куда?

— Вот черт! Я совсем позабыл про эту старую перечницу! — воскликнул Плюмаж.

— Понесли дальше, — резюмировал Галунье.

Однако прежде чем взяться за свою ношу, друзья пылко обнялись, обливаясь слезами.

Нужно совершенно не знать двух приятелей, чтобы подумать, что они позабыли наполнить в буфете свои фляги. Основательно глотнув из них, они вложили шпаги в ножны и снова взялись за барона де Барбаншуа. А тому снилось, что он присутствует на празднике в замке Во, устроенном генеральным контролером финансов Фуке121 в честь молодого короля Людовика XIV, и то он после ужина свалился под стол. «Иные времена, иные нравы», — как гласит назидательная пословица.

— А ты ее больше не видел? — поинтересовался Плюмаж.

— Кого это? Ту, что сидела рядом со мной?

— Да нет, маленькую плутовку в розовом домино.

— Нигде. Я обшарил все палатки.

— А я — битый туз! — я дошел до самого дворца; ну, там все и пялились на меня, скажу я тебе. Розовых домино там было сколько угодно, но все не наши. Я хотел было заговорить с одной из них, но она щелкнула меня по носу и обозвала огородным пугалом. «Вот дьявол! — ответил я. — Ну ты и наглая бабенка! Кого только не встретишь у моего прославленного друга регента!»

— А его самого ты не видел? — осведомился Галунье. Плюмаж перешел на шепот и проговорил:

— Нет, но слышал разговоры о нем. Регент не был на ужине. Он больше часа провел один на один с Гонзаго. А вся эта шайка, которую мы видели утром у него в доме, воет и грозится. Раны Христовы! Да ежели бы у них было отваги хоть вполовину меньше, чем пустозвонства, нашему бедному Маленькому Парижанину не поздоровилось бы!

— Боюсь я, — вздохнул брат Галунье, — как бы они нам его не укокошили.

Шедший впереди Плюмаж остановился, и барон де Барбаншуа застонал.

— Голуба, — проговорил Плюмаж, — уж будь уверен: негодник выйдет сухим из воды, он попадал и не в такие переделки!

— Повадился кувшин по воду ходить… — пробормотал Галунье.

Но закончить пословицу ему не удалось. Со стороны пруда послышались чьи-то шаги. Наши смельчаки бросились в кусты — разумеется, просто по привычке. Куда-нибудь спрятаться всегда было их первым порывом.

Шаги приближались. Это был отряд вооруженных людей во главе со знаменитым забиякой Бонниве, конюшим герцогини Беррийской. По мере следования патруля по аллее огни гасли один за другим. Вскоре Плюмаж и Галунье уже слышали, о чем шел разговор в отряде.

— Он в саду! — уверял сержант гвардейцев. — Я расспросил на всех постах и часовых у ворот. Костюм его узнать легко, но никто не видел, чтобы он выходил.

— Ну и ну! — откликнулся кто-то из солдат. — Этот парень не промах! Я видел, как он тряс господина Гонзаго, словно грушу!

— Должно быть, земляк, — прошептал Галунье, умиленный этой нормандской метафорой.

— Будьте внимательны, ребята, — предостерег Бонниве, — сами знаете, какой это опасный тип.

Патруль удалился.

Другой отряд прочесывал сад в окрестностях замка, еще один двигался по аллее, окаймлявшей дома на улице Нев-де-Пти-Шан. И повсюду при их появлении гасли огни. Можно было подумать, что в этом прибежище суетных наслаждений готовится какая-то мрачная экзекуция.

— Сокровище мое, — заметил Плюмаж, — они ведь ищут его.

— Ясное дело, — согласился Галунье.

— Я слышал во дворце, что наш негодник нехорошо обошелся с господином Гонзаго. Точно, они хотят его схватить.

— И для этого гасят свет?

— Да, чтобы было легче с ним справиться.