Убийство на улице Дюма - Лонгворт Мэри Лу

Верлак перехватил окорок, прижимая к животу, полез в карман и вытащил горсть монет, подав их доктору Леонетти. Та быстро вошла в «Монопри», а он стал ждать на тротуаре под платаном, пытаясь выглядеть неподозрительно. Он перебирал, что им уже известно. Большая ваза Мута оказалась на самом деле подделкой, Роккиа и Мут несомненно обедали вместе в Перудже, Одри Захари относительно недавно получила деньги и рассчитывала получить еще. Могло ли быть, что киллер вломился в квартиру Мута только чтобы разбить вазу – предупреждением Одри Захари? Поэтому Одри выбежала из своей квартиры, из-за того ли она закричала, увидев разбитую вазу?

– Voila![37]

Верлак обернулся. Анни Леонетти протягивала ему знакомый красный пакет.

– Приятно провести время! – сказала она.

– Mille merci![38] – ответил Верлак, взял пакет и пошел прочь. Он свернул на улицу Клемансо и увидел Кароль, стоящую в дверях табачной лавки.

– Bonsoir[39], господин судья! – сказала она.

Он чувствовал себя вдвойне по-дурацки, поручив подозреваемой в убийстве купить ему три кочана салата, а теперь попасться на глаза прекрасной Кароль со свиной ногой под мышкой.

– Bonsoir, Кароль! – ответил он. Обернувшись, увидел, что к нему идет Арно. – Никогда в жизни никому еще так не радовался! – засмеялся он.

– Вино я отнес, пару бутылок шампанского положил в ваш морозильник и подумал, что надо бы пойти вам помочь.

– И отлично! Спасибо. – Верлак отдал Арно pata negra. – Вот это отнеси, если ты не против.

– Из ваших друзей некоторые уже пришли, – сказал Арно, беря окорок. – Я их впустил в квартиру, как вы велели. Они мне предложили остаться – сказали, что я могу попробовать сигару.

Верлак засмеялся, вспомнив свою первую сигару – дома, в Нормандии, с дедушкой Шарлем. Ему было примерно столько лет, сколько Арно сейчас. Сигары он полюбил сразу и на всю жизнь, но знал, что такое бывает редко. Брат Себастьян, как и отец, сигар терпеть не могли.

– Ты будешь более чем к месту.

Они прошли по улице Гастона да Сапорта и свернули направо на площадь Героев Сопротивления, потом оттуда в улочку, на которой жил Верлак. Он, полез в карман, достал связку ключей – открыть зеленую наружную дверь в дом.

– Гости наверняка проголодались, – сказал он, поднимаясь вместе с Арно по лестнице.

– А вы не волнуйтесь, один из них принес две больших пиццы – купил, когда припарковал машину. Знаете, в том заведении напротив парковки Бельгард, где пиццу делают на дровах. Когда я уходил, он у вас на кухне ее резал.

Верлак и Арно вошли в квартиру под дружное «о-ля-ля!». В воздухе было не продохнуть от дыма сигар.

– Pata negra! – воскликнули несколько голосов.

Фабрис, президент клуба, крикнул:

– Арно, тащи сюда этого зверя! Мы готовы, ножи наточены. Кстати, Антуан, они были тупые!

Кто-то сунул Верлаку бокал шампанского, и он, наскоро сказав «спасибо», осушил его до дна.

– И Арно тоже налейте шампанского. Будешь, Арно? – спросил Верлак. – А я пойду переоденусь.

Он направился в спальню.

Натягивая синие джинсы, он улыбнулся. Так приятно – полный дом друзей. Ему это напомнило дом родителей в семидесятых – частые гости, среди которых художники, знакомые с Эммелин по школе живописи, деловые знакомые дедушки Шарля и случайные соседи, которые, как Эммелин и Шарль, влюбились в эту усаженную деревьями улицу в самом неподходящем для нее районе Парижа.

– Арно едет на Кубу! – крикнул Хосе, один из членов клуба, когда Верлак вернулся в гостиную.

– Я знаю, – улыбнулся Верлак и взял у своего друга Жан-Марка новый бокал шампанского. – Он меня спас сегодня вечером, а еще согласился потом убрать весь этот беспорядок, так что мы, думаю, после сигар соберем ему немножко на поездку?