Медаль за убийство - Фрэнсис Броуди (2010)

Хозяин старался сохранять хорошую мину, но, не сомневаюсь, он выставил бы меня из дома, если бы был уверен, что сможет сделать это.

– Мистер Милнер появился в Харрогейте потому, что здесь были вы?

– Да, если вам это нужно знать.

Я буквально пролаяла еще один вопрос:

– Ваш армейский номер?

Он наизусть оттарабанил мне ряд цифр.

– Благодарю вас, сержант Лэмптон.

Это был не совсем выстрел навскидку в темноте, но он попал в цель. Капитан, наверное, просто не мог побледнеть, но цвет его круглых румяных щек стал менее ярким.

– К чему вы ведете?

– К тому, что вы выдали себя за капитана и завладели его домом и наследством.

Он смотрел мне прямо в глаза, вероятно, взвешивая в уме мои слова.

– Вы не сможете доказать это.

– Возможно, нет, а возможно – да.

– Вам не откажешь в уме и проницательности, – сказал хозяин, опуская голову. – Об этом знал только один человек.

– Знали два человека: мистер Милнер, который шантажировал вас, и Дэн Рут, который наверняка был весьма ошеломлен, когда прибыл сюда в поисках капитана, а обнаружил вас.

Старик на несколько мгновений закрыл глаза и закусил губу. Это был тот самый момент, которого он страшился всю жизнь, с той самой минуты, когда выдал себя за другого человека и завладел его наследством.

– Как вы догадались? – негромко спросил он.

– Вы сами дали мне множество намеков.

Он покачал головой:

– Нет. Никогда я этого не делал.

Представлялось довольно нелепым вести подобный разговор в послеобеденное воскресное время за кухонным столом.

– Когда вы рассказывали мне о войне и своем участии в ней, вы добавили: «Все это было так давно. Я был тогда совсем другим человеком». Именно так все и было. Другой человек. А ваши фотографии это подтвердили. Я никогда не понимала, почему у некоторых мужчин так заметен выдающийся кадык, а у других его почти не видно, так, легкий намек на него. Я видела фотографию племянника миссис Уолфендейл во времена его молодости. Его шея гладка, как у девушки.

Он поднял руку к своей шее.

– Ну, это ничего не доказывает.

Он выглядел теперь больным и неуверенным. Я подумала, что он уже забыл, как быть самим собой.

– У молодого Роулэнда Уолфендейла было продолговатое лицо, как и у его тетки. У мисс Фелл имеется их фотография. У вас есть – или была до вчерашнего костра – фотография, на которой вы сняты вдвоем, в фуражках и со знаками различия. Стоите плечом к плечу, и сразу видно, кто капитан, а кто сержант.

Старик облизнул губы, и мне на мгновение показалось, что он собирается протестовать. Но он не стал этого делать, и я продолжила:

– Два комплекта военной формы в вашей комнате наверху, одна с капитанскими звездами, а другая с сержантскими лычками. Два комплекта документов об увольнении из армии. Я не смогла получить информацию об армейской службе денщика, но Уолфендейл не был женат. А армейские сплетни откровенно называли его бабником.

Хозяин дома издал горький смешок:

– Да уж, по этой части он был хват.

– В отличие от вас. Вы сообщили, что не пользовались успехом у женщин. Кроме того, немногие офицеры признали бы, что их денщик достоин чести получить «Крест Виктории». Но, безусловно, вы были денщиком, мистер Лэмптон. Или вы предпочитаете, чтобы я продолжала называть вас капитаном?

Он быстро встал, держась за спинку кресла.

– Я должен закрыть парадную дверь. Если Рут убил Милнера, я буду следующим. Если это нечто вроде вендетты…

Я вышла из кухни вместе с ним и пересекла залу.

– Капитан, какое зло причинил Милнер миссис Биндеман, если ее сын собирался убить его?

– Насколько мне известно, никакого.

– Когда Дэн подслушивал вас, мог ли он понять, что Милнер шантажирует вас потому, что вы ложно получили наследство?

Поколебавшись, он ответил:

– Вы ничего не докажете.