Держи меня крепче - Сьюзен Льюис (2013)

– Знаешь что? Дай мне немного времени пораскинуть мозгами, подумать, что можно сделать в этой ситуации. Я позвоню кое-кому, переговорю, а там посмотрим! Может, удастся максимально замедлить этот процесс.

Глава 17

Стоило Шарлотте закрыть глаза и заткнуть уши, и она мысленно переносилась в Бухту Изобилия. Вот она плавает в прозрачных водах залива или запускает вместе с Хло воздушного змея. Потом мысли ее переносились в те времена, когда она руководила самодеятельным театром. Она начинала медленно вспоминать, как они готовились к спектаклям, как репетировали, как проходило то или иное представление. Но стоило ей открыть глаза, стоило вынуть ватные тампоны из ушей, все возвращалось на круги своя! Сомнений в том, где она и что она, не оставалось. Она снова сидит в камере-одиночке, и никто не собирается выпускать ее из заточения. Впрочем, сама камера находится не в самой тюрьме, а располагается непосредственно в здании Суда короны города Кестерли.

Сюда ее доставили под охраной в специальном фургоне рано утром в среду. Хотя слушания по ее делу начнутся не раньше трех пополудни. Но в тюрьме ей было сказано, что спецфургон – это не рейсовый автобус, который курсирует туда-сюда по расписанию. Он совершает лишь один рейс в день, а следовательно, это она должна подстроиться под его график, а не наоборот.

Шарлотта и не возражала. Вырваться за стены тюрьмы, пусть даже так, это все равно некая перемена, пусть и минимальная: из одной камеры ее переместили в другую. По крайней мере, какое-то время хоть Нола не будет маячить перед глазами. Правда, никаких откровенно враждебных выпадов против нее надзирательница пока не предпринимала, но она постоянно околачивалась рядом, все время наблюдала за ней. Словом, давила на психику, давая понять, что в любой момент с арестанткой может случиться все, что угодно.

«Мужайтесь! Надо пройти и через это тоже! – написала ей Ким в письме, которое Шарлотте передали в воскресенье. – Понимаю, сейчас вам трудно, очень трудно, и, быть может, вы даже не видите выхода из того тупика, в который загнала вас жизнь, но поверьте мне! Все не так плохо! И кое-что уже делается, причем на очень влиятельном уровне. Но все это мы обсудим с вами уже при личной встрече. Надеюсь, к тому времени у меня появятся и какие-то новости о Хло. Понимаю, что она постоянно в ваших мыслях. С уважением, Ким».

Ким права. Все мысли Шарлотты всегда были только о Хло, и в сердце ее тоже была только она одна. Шарлотта даже и думать не хотела о том, что когда-то может быть по-другому. Да если честно, то именно мысли о Хло и счастливые воспоминания о тех днях, которые они вместе провели в Бухте Изобилия, и помогли ей выжить в том страшном жестоком мире, где она сейчас находилась. И хотя сердце ее разрывалось от боли, хотя она тосковала и страдала в разлуке с Хло, стоило представить ее веселый переливистый смех, мысленно увидеть ее счастливое личико, когда они с Денни верхом на Дизеле плещутся в водах залива или когда она рассказывает всем окружающим о своем очередном триумфе, и у Шарлотты возникало странное чувство близости с девочкой. Будто она где-то рядом, совсем рядом, просто вышла в другую комнату. Порой воображение Шарлотты работало с такой интенсивностью, что ей казалось, она слышит на своей щеке легкое дыхание ребенка, чувствует, как та сжимает своей ручонкой ее руку, ощущает приятную тяжесть ее хрупкого тельца в своих руках. Она слышала, как Хло весело щебечет о чем-то, или просто поет, или дышит, запыхавшись от бега. Вот ее крохотные башмачки замерли на своем привычном месте у дверей, а вот она приложилась своим липким после взбитых сливок поцелуем к ее щеке. Все в этой девочке, похожей на ангела, – сама невинность, сама чистота. Когда Шарлотта думает о Хло, то ей не страшны все зловещие выпады надзирательницы или дикие выкрики с угрозами в свой адрес со стороны других заключенных.

Ким также вложила в конверт коротенькую распечатку, сделанную с какого-то иностранного веб-сайта.