Держи меня крепче - Сьюзен Льюис (2013)

Что лично ей показалось хорошим признаком. С другой стороны, откуда ей знать, как этническая принадлежность того или иного присяжного повлияет на их окончательное решение?

Смотрят ли они на нее сейчас, пока секретарь знакомит всех присутствующих с процедурой слушаний? А если да, то что они видят перед собой? Точнее, кого? Тридцатилетнюю женщину, преступившую закон из самых благих побуждений? Или недобросовестную служащую, подвизавшуюся ранее в системе социальной защиты населения, которая вместо того, чтобы надлежащим образом исполнять свой профессиональный долг, взяла и украла чужого ребенка. И тем самым не только навлекла позор на себя и все социальные службы, вместе взятые, но и подорвала доверие общества к этим институтам власти. Наверняка они ведь наслышаны о ее громком деле. Кто в Британии или в Новой Зеландии не слышал о нем? Шарлотте очень хотелось, чтобы каким-то образом присяжные все же сумели разглядеть в ней то, что она представляет собой на самом деле.

Глядя на Энтони, склонившегося к Джулиану Крейну, который что-то нашептывал ему на ухо, Шарлотта лишний раз удивилась его самообладанию. Он вел себя так, будто находится не в зале суда, а где-нибудь на пленэре беседует со старым добрым приятелем. По отношению к ней он вел себя отстраненно и был так же величественно недоступен, как и те люди в мантиях, которые представляли сторону обвинения.

Еще никогда Шарлотта не чувствовала себя такой одинокой. Словно какая-то невидимая причудливая грань отделила ее от всего остального мира. Там они, а здесь она. И она – одна!

– Ваша честь! Достопочтенные члены коллегии присяжных! – начал свою речь Сайман Кентли, главный обвинитель на процессе, поднимаясь со своего места. Невысокий, непредставительный внешне, но держаться умеет. И голос хорошо поставлен. Сразу видно человека, облеченного властью. Шарлотта почувствовала, как при первых же словах прокурора ее внутреннее напряжение достигло своего апогея. И вдруг вспомнила, как помрачнел Энтони, когда узнал, что его противником в ходе слушаний станет именно Кентли. Помнится, он тогда еще обронил:

– А они не очень-то уверены в успешном для них исходе дела, коль скоро прибегли к услугам старины Кентли. Это называется пустить в ход тяжелую артиллерию.

Видно, Энтони пытался как-то успокоить ее и обнадежить, но в данном конкретном случае получилось у него не то чтобы очень хорошо.

– В ближайшие два дня вам предстоит выслушать много самых разных душещипательных историй, – продолжал развивать свою мысль главный обвинитель, – о том, как обвиняемая сумела создать настоящий семейный очаг, полный любви и внимания, для маленькой Отилии Уэйд, известной еще и как Хло. Более того, ни секунды не сомневаюсь в том, что так оно и было на самом деле. И все вы убедитесь в том, что у малышки действительно появился дом, где ее любят. У той самой малышки, которая ранее жила на Норт-Хилл вместе с отцом-педофилом и душевнобольной матерью.

Должны же члены жюри, размышляла Шарлотта, осознать и понять, что прокурор полностью отдает себе отчет в том, какую трагедию пережила маленькая Хло. Кстати, Энтони тоже предупреждал ее о том, что сторона обвинения обязательно воспользуется этим приемом. И вот вам, пожалуйста! Уже в самом начале своей речи прокурор недвусмысленно дал понять всем присутствующим, что он всецело осознает трагедию маленькой девочки.

– Отец уже понес наказание за совершенные им тяжкие преступления, в том числе и за убийство своей жены, матери Хло. За все свои злодеяния он получил два пожизненных срока и в настоящее время находится в тюремном заключении. Считаю важным напомнить суду эту подробность, ибо она объясняет, почему в зале суда отсутствуют родственники Хло. У нее нет семьи и нет родственников: и ее отец, и ее мать были единственными детьми в своих семьях, как и она сама.