Стеклянные тела - Эрик Аксл Сунд (2014)

Повреждение привело к мидриазу, расширению зрачка, из-за которого глаз как бы менял цвет. В солнечном свете глаз выглядел синим, а в мерцании стеариновых свечей сиял оранжевым. Но это только казалось; радужная оболочка поврежденного глаза была карего цвета, как и у здорового, и только увеличенный зрачок шутил со светом.

Ее глаз хорошо вписался бы в книги про Алису. Зрачок – это зеркало, призма со своими собственными правилами света и цвета. Даже врачи не полностью понимают этот физиологический феномен.

И только она сама знает, как глаз ощущает себя, как он функционирует. Ее глаз подходит книгам. Чтобы читать их и работать с ними.

Айман стала листать книгу дальше и вскоре задержалась на изображении спящего Черного Короля.

В книге Алиса узнает, что она – лишь часть сна, который снится Черному Королю. Алиса не существует и пугается, когда узнает об этом.

В детстве Айман не могла избавиться от мысли, что она сама – лишь порождение чьей-нибудь фантазии, но скоро поняла, что может быть и наоборот.

Что все остальные люди придуманы ею.

Дима, и мама, и папа там, в Тегеране, шах и аятолла, Брежнев и КГБ, и все дети из ее подъезда, и из соседнего подъезда тоже. Все, на что она смотрела.

Айман знала, что эта мысль противоречит здравому смыслу, но от нее кружилась голова.

Это означало бы, что она придумала и Бога.

Хуртиг

Сибирь

Исаак чувствовал себя неважно. Хуртигу было известно, что он давно знал Ингу и они регулярно общались, пока мозг Ингу не начал атрофироваться после удара.

Приятели как раз пообедали и сидели на кухне у Хуртига – у него выдалось несколько свободных часов до концерта в «Третьем пути». Дополнительную работу, которая компенсирует отдых, он возьмет завтра.

– Под конец Ингу меня не узнавал, – сказал Исаак. – Не понимаю, как он оказался способен на самоубийство. Он же поесть самостоятельно не мог.

Хуртиг убирал со стола.

– Может, минутное прояснение?

– Прояснение? А не наоборот? Прояснение – это желание жить. Это требование эволюции.

Все не так просто, подумал Хуртиг, наливая воду в раковину.

– Я вчера ночью читал одну статью, – продолжал Исаак. – Новое исследование о самоубийстве. Говорят, причиной может быть паразит в мозгу. Его носитель – каждый пятый человек, и зараза распространяется от кошек. У некоторых это ведет к депрессии, а в долгосрочной перспективе – к самоубийству. У Ингу жили три кота.

– У него же был удар.

– Удар или нет – он мог быть носителем того паразита.

Хуртиг все понимал. Людям хочется, чтобы были причины, основания.

– Ты ищешь рациональное объяснение, – сказал он. – Может, он просто не в состоянии был выносить, что превратился в развалину. Требованием эволюции может оказаться и желание лишить себя жизни. Если человек знает, что он обуза для других, если он не может сам о себе заботиться… Избавить стаю от себя, так сказать.

Исаак вздохнул.

– Может, ты и прав… – Он поднялся и подошел к мойке. – Я вымою. А ты собирайся.

В спальне Хуртиг бросил в сумку дополнительную смену белья. Если предстоит долгая ночь, то лучше все подготовить заранее. А поспать можно по дороге в Сконе.

– Кстати, как Берлин? Ты не очень много рассказал.

– Я хорошо поторговал.

Хуртиг застегнул молнию на сумке и вернулся в кухню.

– И что ты продал?

– Много всего. Но мы можем поговорить о Берлине завтра по дороге. – Исаак слил воду из раковины, вытер руки. – Я купил выпить на завтрашний вечер, много. Устроим мозгам взбучку. Утопим на хрен паразитов, которые толкают на самоубийство.

Хуртиг видел, что Исаак бодрится изо всех сил. Но улыбка была натянутой, а сам он выглядел измученным, словно не спал несколько ночей.

Исаак все еще стоял у раковины; он мазал руки кремом, который Хуртиг держал там; сам Хуртиг сидел за столом.