Гарем, или Пленница султана - Бертрис Смолл (1978)

Мало-помалу зал начал пустеть, и вскоре девушек осталось совсем немного – не более десятка. Селим вздрогнул от неожиданности, когда в зал в сопровождении группы юных красавиц вошла женщина весьма почтенного возраста.

– О!.. – воскликнул ага. – Вот и госпожа Рефет!

При появлении тети принцу сделалось немного не по себе.

– Я и забыл, как она похожа на мою покойную мать, – сказал он. – Как две капли воды!

– Ну, различия все-таки есть, – заметил Хаджи-бей. – У твоей матери была очаровательная родинка. Но я привел тебя сюда не затем, чтобы ты разглядывал свою тетю. На ее попечении находятся три особенные девушки. Можешь определить, кого я имею в виду?

Селим окинул взглядом каждую из девушек в небольшой группе. Высокая девушка с золотистой кожей и прекрасными миндалевидными глазами расплетала длинную косу цвета черного дерева.

– Вот эта, – сказал принц.

Хаджи-бей кивнул.

– И если ты, ага, не оценил вон ту, с наливными ягодицами и волосами, точно серебро, то знай: я выбираю и ее тоже. – Молодой человек указал на Фирузи.

– Правильный выбор, сын мой. А третья?

Но принц не отвечал, и ага, проследив за его взглядом, невольно улыбнулся – Селим впился глазами в Сиру. Девушка раскинулась на одной из мраморных скамей, и вокруг нее хлопотали три невольницы. Одна полировала ноготки на ее стройной ножке, вторая – на тонкой руке, а третья растирала шелковой тканью прядь золотисто-рыжих волос, чтобы придать им особый блеск.

– Это Сира, – пояснил Хаджи-бей. – Разве она не прекрасна? – Он не стал дожидаться ответа принца и продолжил: – Она мудра не по годам. Твоя тетя сказала мне, что эта девушка бегло говорит на нескольких языках и в совершенстве усвоила дворцовый этикет, а также традиции, предписанные женщинам Турции. Она как нельзя лучше подходит для того, чтобы стать матерью твоих сыновей. Твой отец был слишком неразборчив в отношении женщин, и в результате появился Ахмед. Но, сын мой, ты должен быть очень осторожен с этой девушкой. Она все еще девственница, хотя и обученная нашими женщинами искусству угождать господину. В ее родной стране, которую она покинула совсем недавно, женщины во многих отношениях равны мужчинам. Она сохранила независимый нрав, и мы были очень осторожны с ней, дабы не сломить ее дух. Ты никогда не удерживал при себе женщину дольше, чем на одну-две ночи, и это были женщины, изощренные в искусстве любви, – но и только. Сначала Сира будет застенчива, однако будь к ней добр, Селим, и тогда она полюбит тебя на всю жизнь.

Шли дни, но слова Хаджи-бея не выходили у Селима из головы. Он думал только о Сире. Ага сумел-таки его озадачить! Аллах создал женщин для удовольствия мужчин, и женщины, которые у него были, действительно умели доставить ему наслаждение, – но что с того? Впервые Селим задался вопросом: а хорошо ли было этим женщинам с ним? И, кроме того… Ведь если мужчина должен провести жизнь с женщиной, то их должно связывать нечто большее, нежели просто физическая близость – та, что бывает при спаривании животных. Но ведь Аллах создал человека более совершенным, чем животные, не так ли? И если человек превосходит животных, – то разве не любовь сделала его венцом творения?

Ему было уже двадцать пять, но он еще не знал, что такое любовь. А может, Сира научит его любви? Но какая она при общении? Ему ужасно захотелось услышать ее голос. Захотелось поговорить с ней… Однако же… понравится ли он ей? Да, конечно, Хаджи-бей приведет ее к нему, и он будет обладать ее гибким белым телом, – но ведь никто не заставит эту девушку полюбить его!

В конце концов Селим решил, что завтра вечером сядет вместе с отцом и выберет ее. И постарается сделать так, чтобы она его полюбила. Он видел ее впервые, но уже знал, что не сможет без нее жить.

Песнь муэдзина полилась с минарета Большой Мечети, которая еще совсем недавно была христианским храмом Святой Софии. Селим пал на колени и начал истово молиться.