Взгляд тигра - Уилбур Смит (1975)

Спуск пошёл быстрее, и благословенное облегчение не заставило себя ждать. Отчаяние отступило, вернулись мужество и уверенность. В случае чего воздух и оружие давали надежду победить.

На глубине девяноста футов отчётливо показалось дно и воздушные пузырьки Шерри, поднимавшиеся из серовато-синей глубины, – это зрелище меня воодушевило. Она ещё дышала, а со мной были два полных баллона сжатого воздуха. Осталось доставить по назначению.

Один из жирных, уродливых альбакоров заметил меня и направился в мою сторону. Ненасытное создание, даром что с набитой утробой, надвигалось с жуткой ухмылкой, поводя широким хвостом.

Отступив, я повис в воде спиной к рифу, лицом к хищнице, выставив перед собой копьё со взрывным наконечником и перебирая ластами, чтобы быть наготове. От таблеток репеллента потянулись шлейфы ярко-синего красителя, окутав меня дымящимся облаком. Акула пошла в атаку, я направил копьё точно ей в морду, но, придя в соприкосновение с синим облаком, ошеломлённая и испуганная рыба метнулась прочь – уксуснокислая медь обожгла глаза и жабры.

«Видал, Чабби Эндрюс? – подумал я. – Сработало!»

От верхушек бамбукового леса до Шерри оставалось футов тридцать – она сжалась в амбразуре, наблюдая за мной. Её баллоны опустели, она использовала мои, но, судя по величине и количеству поднимающихся пузырьков, воздуха оставалось на секунды.

Я оторвался от клифа, однако Шерри неистово замахала руками, заставив меня обернуться. Белая смерть приближалась, как длинная синяя торпеда, задевая брюхом верхушки бамбука. Из угла челюстей свисал рваный кусок плоти. Широченная пасть распахнулась, заглатывая лакомство, показались ряды белых треугольных клыков. Я откинулся назад и забил ластами по воде, выпустив густую завесу синего дыма между акулой и собой.

Стрелой пролетев последние несколько ярдов, акула напоролась на репеллент, отклонилась от курса и ушла в сторону.

Я попал под тяжёлый удар хвоста, пару раз перевернулся и потерял способность ориентироваться. Когда я пришёл в себя и, ещё плохо соображая, огляделся, белая смерть описывала вокруг меня круги.

С расстояния сорок футов распалённому воображению акула казалась длинной, как линкор, синей и беспредельной, как летнее небо. Не верилось, что эти хищники достигают вдвое больших размеров, так что мне угрожал детёныш – и на том спасибо. Впрочем, рядом с ним тонкое стальное копьё – моя главная надежда – выглядело игрушкой.

Акула изучала обстановку холодным жёлтым глазом, сардонически подмигивала бледной перепонкой и однажды конвульсивно разинула пасть, словно ей не терпелось попробовать меня на вкус. Она быстро, без усилий скользила по кругу – я же, оставаясь в центре, вертелся на месте, бешено работая ластами, стараясь не терять её из виду. Запасной акваланг я отцепил от пояса и накинул на левое плечо, как щит римского легионера, а копьё зажал под мышкой, направив наконечник на кружащее чудовище.

Приток адреналина разогрел кровь, подстегнул мышцы и обострил чувства – невероятно приятное ощущение в минуты близкой опасности и сильного страха, которое может превратиться в постоянную потребность.

Память сохранила мельчайшие детали облика белой смерти – от пульсирующих жабр за головой до рыбок-прилипал, присосавшихся к огромному белоснежному брюху. Если рыбе такой величины попасть взрывным наконечником в рыло, она только придёт в бешенство. Единственный шанс – целиться в мозг.

Голод и злость пересилили отвращение акулы к синей дымке репеллента. Быстрыми взмахами напружинившегося хвоста она резко набрала скорость, разорвала круг и бросилась на меня. Я сгруппировался и прикрылся запасным аквалангом. Разверстая пасть, окаймлённая клиновидными клыками, оказалась совсем рядом, и я, точно в яму, зашвырнул туда сдвоенные воздушные баллоны акваланга.