Воронята - Стивотер Мэгги (2012)

Но казалось эти два железных правила не были применимы к Адаму. Пошарив в кармане, она достала салфетку и написала на ней своё имя и номер телефона на Фокс Вей 300. Сердце колотилось, она сложила салфетку и протянула ему.

Адам только и сказал:

— Я рад, что вернулся.

Медленно развернувшись, он начал толкать впереди себя уныло скрипящий свой велик, и двинулся в том направлении откуда пришел.

Блу прижала свои пальцы к лицу.

Я дала парню свой номер. Я дала вороненку номер своего телефона.

Обняв себя своими руками, она уже представляла свой будущий спор с матерью. Давать кому-то свой номер не означает, что ты собираешься его целовать.

Блу подпрыгнула, когда со скрипом открылась задняя дверь ресторана. Но этот был всего лишь Донни, его лицо прояснилось, когда он увидел её. В руке у него был в высшей степени толстая, в кожаном переплете книга, Блу мгновенно её узнала. Она видела её в руках у Президентского Мобильника.

Донни поинтересовался:

— Ты не знаешь, кто это забыл? Это не твое?

Встретив его на полпути через парковку, Блу взяла у него журнал и открыла его. Журнал всё никак не мог выбрать страницу, на которой открыться; он был так под завязку заполнен всякой вклеенной всячиной, так что каждая страница претендовала на то, чтобы начали именно с неё. В итоге журнал открылся на середине, повинуясь силе тяжести.

Страница, на которой открылась книга, была мешанина из пожелтевших газетных и книжных вырезок. Красным фломастером подчеркнуто несколько фраз, на полях добавлены комментарии (Пещеры Люрый считается спиритическим местом? — ворОны = вОроны?), и дописан краткий список очерченный скобками "Уэлльс под влиянием географических названий рядом с Генриеттой). Блу узнала большинство названий городов. Валлийские холмы, Глен Бауэр, Харлек, Мачинлет.

— Я вообще-то его совсем не читал, — начал оправдываться Донни. — Я только хотел посмотреть, может, там подписана фамилия, чтобы вернуть. Но потом я увидел, что это… ну, что это по твоей части.

Под «твоей частью», он подразумевал то, чего он ожидал от дочери медиума.

— Кажется, я знаю чьё это, — сказала Блу.

У нее не было ни одной другой мысли, кроме желания провести больше времени, перелистывая страницы.

— Я возьму.

После того, как Донни вернулся обратно в ресторан, она вновь открыла журнал. Теперь у неё было достаточно времени, чтобы поразиться до чего же в нем было много всего. Даже, ели она и не сразу поняла его содержание, она чувствовала, что эта вещь стоящая. Здесь было столько вырезок, что журнал не смог бы сохранить свою форму, если бы не кожаный переплет, который связывался веревочками. Страницы за страницами с любовью обклеены вырезками, и невозможно было отрицать, что на ощупь листать их было очень приятно. Блу провела пальцами по разнообразной бумажной поверхности. Кремовая, плотная бумага для рисования с утонченным, изящным шрифтом. Тонкая, оберточная бумага с небрежным шрифтом. Гладкая и скользкая калька, исписанная незамысловатым и современным типом шрифта. Желтые газетные вырезки с рваными краями.

Потом были Примечания, сделанные с полдюжины разных ручек и маркеров, но все в одной и той же манере, одной и той же рукой. Они тут же кружили, подчеркивали и указывали. Они составляли маркированные[10] списки и нетерпеливые восклицательные знаки в краях. Они противоречили друг другу и упомянули друг друга в третьем лице. Линии переходили в штриховку, которая каракулями перетекала в горы, которые переходили в замысловатые линии, похожие на первый взгляд на астрологические.