Крик дьявола - Уилбур Смит (1968)

– Вы рассказывали мне, что на берегу у вас хорошо организованная разведка и люди, которым вы доверяете. И действительно, мы ведь благодаря вам узнали о заготовке немцами дров и об отправке их на судно. Нам известно, что они набрали среди туземцев целую армию, которую используют не только на рубке деревьев, но и на тяжелых работах на борту судна.

– И? – настороженно спросил Флинн.

– И один из ваших людей мог бы внедриться в ряды тех, кто работает на «Блюхере».

Флинн тут же воспрял: он предполагал, что ему – Флинну Патрику О’Флинну – Джойс предложит лично руководить операцией по выяснению полученных «Блюхером» повреждений.

– Вполне возможно. – Последовала длительная пауза, в течение которой Флинн обдумывал различные нюансы такого сотрудничества. – Разумеется, вы понимаете, капитан, что мои люди не такие пламенные патриоты, как мы с вами. И они за так не работают. Они… – Флинн подыскивал подходящее слово. – Они…

– Наемники?

– Да, – согласился Флинн. – Именно.

– Гм… – задумался Джойс. – То есть им надо будет заплатить?

– Да, и немало. Они наверняка захотят кругленькую сумму, и ведь их нельзя за это винить, не так ли?

– Человек, которого вы пошлете, должен быть настоящим профессионалом.

– Он таким и будет, – заверил его Флинн.

– От имени правительства ее величества за полный и подробный отчет о месторасположении и состоянии «Блюхера» я бы мог предложить сумму в… – он чуть призадумался, – тысячу фунтов.

– Золотом?

– Золотом, – согласился Джойс.

– Думаю, этого будет вполне достаточно. – Флинн закивал и перевел взгляд на Себастьяна с Розой, сидевших рядышком на кушетке. Они держались за руки и явно испытывали гораздо больший интерес друг к другу, нежели к теме беседы Флинна с капитаном Джойсом.

«Хорошо, – думал Флинн, – что племя уакамба, из которого комиссар Фляйшер в основном набирал рабочую силу, предпочитает бритые головы». Европейцу ни за что не добиться схожести своих прямых волос с жесткой шерстяной «шапочкой» туземца. А еще хорошо, что есть дерево мсенга». Из коры мсенга рыболовы Центральной Африки делали отвар, которым пропитывали свои сети. От такой пропитки сети становились прочнее, а кожа рук сильно окрашивалась. Флинн как-то макнул палец в такой отвар, и тот, несмотря ни на что, в течение двух недель оставался черным.

И наконец, теперешний нос Себастьяна тоже оказался кстати: его новые контуры смотрелись определенно негроидными.

70

– Тысяча фунтов! – восклицал Флинн О’Флинн словно благодарение и, набрав очередную пригоршню черной жижи, выливал ее на выбритый череп Себастьяна Олдсмита. – Только представь себе, Басси, малыш, – целая тысяча фунтов! И твоя доля составит ровно половину – пятьсот фунтов. Невероятно! Ты сможешь полностью расплатиться со мной и наконец вылезешь из долгов.

Они расположились на реке Абати – одном из притоков Руфиджи – в шести милях выше по течению от лесозаготовок комиссара Фляйшера.

– Можно сказать, дармовые деньги, – дорассуждался Флинн. Он уютно расположился в кресле из полосок сыромятной кожи возле оцинкованного корыта, в котором, поджав колени к самому подбородку, скрючился Себастьян со скорбным ликом спаниеля, которого купают в противоблошином шампуне. Цветом и вязкостью жидкость, в которой он восседал, походила на кофе по-турецки, его лицо и тело уже приобрели темный пурпурно-шоколадный оттенок.

– Себастьяна не интересуют эти деньги, – сказала Роза Олдсмит. Стоя возле корыта на коленях, точно заботливая мамаша, купающая свое дитя, она пригоршнями отвара мсенга поливала плечи и спину Себастьяна.

– Знаю-знаю! – поспешно отозвался Флинн. – Мы все руководствуемся чувством долга. Все мы помним малышку Марию – да хранит Господь ее крохотную душу! Но деньги-то не помешают.

Себастьян закрыл глаза, когда очередная пригоршня жижи заструилась по его голове.