Неукротимый, как море - Уилбур Смит (2009)

Человек с легкостью приписывает себе самые благородные побуждения. Море подарило Николасу замечательную жизнь, вознаградило богатством, репутацией и успехом. Наступила пора погасить хотя бы часть долга, пустить долю извлеченных материальных благ на защиту и охрану океана, подобно тому, как рачительный фермер заботится о земле… Мысль, конечно, правильная, однако сейчас, заглядывая под ее сияющую поверхность, он видел и тени менее привлекательные, если не сказать хищные — типа акулы или барракуды.

Возьмем, к примеру, гордость. «Золотой рассвет» был его творением, кульминацией труда всей жизни, своего рода лавровый венец карьеры. Но его отняли у Ника, отняли и покорежили. Но даже после того как и сам танкер, и весь чудесный проект покажут свою несостоятельность, обернутся катастрофой и великим горем, имя Николаса Берга всегда будет упоминаться рядом. Мир не забудет, что грандиозная задумка исходила именно от него.

А помимо гордости, была еще и ненависть. Дункан Александер отобрал у него жену и ребенка. Дункан Александер саму жизнь у него отнял. Дункан Александер был врагом, и, согласно правилам Ника, с ним надо сражаться с той же целеустремленностью и безжалостностью, что пронизывали все существование Николаса Берга.

Ник налил себе очередную чашку кофе и разжег сигару. Сидя в полном одиночестве среди роскоши люкс-номера, он мрачно задался вопросом: «Если бы речь шла о другом человеке и о другом судне, которое взялось перевозить нефть Эль-Барраса… стал бы я так рьяно протестовать?»

Вопрос, разумеется, и не предполагал ответа. Дункан Александер — враг.

Николас поднял трубку и набрал еще один номер. Предстоял разговор, который он так долго оттягивал. Ему не нужно было заглядывать в записную книжку, переплетенную в красную телячью кожу, чтобы найти в ней телефон особняка на Итон-сквер.

— Миссис Шантель Александер, пожалуйста.

— К сожалению, сэр, миссис Александер сейчас в Кап-Ферра.

— Ну разумеется, — буркнул Ник. — Спасибо.

— Туда можно позвонить. Телефонный но…

— Да-да, я знаю.

Понятно — забыл, какой сезон на дворе. Ник набрал еще один номер, на этот раз в городке на средиземноморском побережье.

— Резиденция миссис Александер. Питер Берг у телефона.

По жилам Николаса вместе с кровью побежала волна эмоций, от которых загорелись щеки и защипало в глазах.

— Привет, мой мальчик. — Его голос прозвучал неестественно, пожалуй даже, напыщенно.

— Отец! — Неприкрытый восторг. — Слушай, как… Добрый день, сэр. Вы получили мои письма?

— Нет… Какие письма? Ты их куда отправлял?

— На квартиру в Куинс-Гейт.

— О, я туда не заглядывал… — Николас прикинул время, — почти месяц.

— А я получил твои открытки, одну с Бермуд, другую из Флориды. Просто хотел тебе написать, что…

Последовал отчет о триумфах и катастрофах мальчишки-школьника.

— Сногсшибательные новости! Я тобой горжусь. — Слушая сына, Николас представил себе его лицо, и от этого защемило сердце: он мало, непростительно мало, времени уделяет сыну. Вот оно, чувство вины. Боль от потери. Лишь в такие минуты Ник позволял себе признать, как сильно тоскует по сыну. — Здорово, Питер, просто здорово…

Мальчик хотел рассказать все и сразу, сбиваясь, путаясь в новостях, которые он копил так долго. Перескакивал с пятого на десятое, потому что одно цеплялось за другое… И разумеется, наступил момент для неизбежного вопроса:

— Отец, когда можно к тебе приехать?

— Это, Питер, мне надо согласовать с твоей матерью. Но скоро. Я тебе обещаю. — «Нет, надо уходить со скользкого льда», — в отчаянии подумал Ник. — Как там поживает «Апаш»? Ты уже участвовал в гонках?

— Да, вчера. Мама купила мне новые териленовые паруса, красные с желтым.