Ярость - Уилбур Смит (1987)

Он отвел ее к кароссу. Девушка покорно стояла, пока он развязывал и снимал с нее передник. Потом уложил Викторию на груду мягких мехов.

Девочкой Виктория играла с мальчиками в тростниках у источника и в траве открытого вельда, куда с другими девочками ходила собирать дрова, а рядом пастухи пасли стада. Они касались друг друга, исследовали, терли, играли, до самого запретного акта – проникновения, и племенные обычаи разрешали эти игры, взрослые смотрели на них с улыбкой. Но все это не подготовило ее к силе и мастерству этого мужчины, к его величию. Он глубоко проник в ее тело и коснулся самой души, так что позже ночью она прижалась к нему и прошептала:

– Теперь я не просто твоя жена. Я твоя раба до конца моих дней.

На рассвете радость ее померкла, и хотя ее прекрасное лунообразное лицо оставалось спокойным, в глубине души она плакала, когда Гама сказал:

– Будет еще всего одна ночь – по пути в Йоханнесбург. Потом мне придется покинуть тебя.

– Надолго? – спросила она.

– Пока не закончу свою работу, – ответил он, но его лицо смягчилось, и он погладил ее по щеке. – Ты ведь знала, что так будет. Я предупредил тебя: выходя за меня, ты выходишь за борьбу.

– Предупредил, – хриплым шепотом подтвердила она. – Но я не догадывалась, как больно будет разлучаться с тобой.

* * *

На следующее утро они встали рано. Мозес купил подержанный «бьюик», старый и такой потрепанный, что он не мог вызвать ни интереса, ни зависти, но опытные механики Хендрика Табаки перебрали двигатель и закрепили подвески, внешне оставив машину нетронутой. В ней новобрачным предстояло вернуться в Йоханнесбург.

Хотя солнце еще не встало, весь крааль был в движении, и сестры Виктории приготовили для них завтрак. После еды наступило тяжелое время прощания с семьей. Виктория склонилась перед отцом.

– Иди с миром, дочь моя, – ласково сказал он ей. – Мы будем часто думать о тебе. Привози к нам в гости своих сыновей.

Мать Виктории плакала и причитала, словно это были похороны, а не свадьба, и Виктория не могла ее успокоить, хотя обнимала и говорила о своей любви и о своем долге. Наконец остальные дочери увели мать.

Вокруг были приемные матери Виктории, сводные братья, сводные сестры, дяди, и тети, и двоюродные братья и сестры – все, кто пришел из самых дальних районов Зулуленда. Виктории пришлось прощаться со всеми, хотя с некоторыми расставаться было особенно трудно. К числу таких относился Джозеф Динизулу, ее любимец среди родственников. Хотя он приходился ей сводным братом и был на целых семь лет младше, между ними всегда существовала особая связь. В своем поколении они были самыми умными и талантливыми, и, поскольку Джозеф жил на «Ферме Дрейка» у одного из старших братьев, они смогли продолжить дружбу.

Однако Джозеф не возвращался в Витватерсранд. Он сдал вступительные экзамены и был принят в элитную межрасовую школу Ватерфорд в Свазиленде, за его обучение взялась платить леди Анна Кортни. По иронии судьбы, это была та самая школа, куда Хендрик Табака отправлял своих сыновей Веллингтона и Рейли. Там их соперничество могло расцвести снова.

– Обещай мне, что будешь хорошо учиться, Джозеф, – сказала Вики. – Учение делает человека сильным.

– Я стану сильным, – заверил Джозеф. Он сохранил душевный подъем, вызванный речью Мозеса Гамы. – А можно мне навещать тебя и твоего мужа, Вики? Он такой, каким я хочу когда-нибудь стать.

Вики рассказала Мозесу о словах мальчика. Они были одни в старом «бьюике»: все свадебные дары и имущество Вики загромождали багажник и заднее сиденье. Молодожены покидали большой прибрежный амфитеатр Наталя, через проход в горах Дракенсберг поднимаясь в высокий вельд Трансвааля.