Ложь без спасения - Шарлотта Линк (2009)

Она узнала через справочную службу номер телефона Моник Лафонд и позвонила ей, но на другом конце провода лишь включался автоответчик. Лаура вновь попросила ее связаться с ней, хотя со вчерашнего вечера у нее появились сомнения в том, что ей действительно хотелось что-то разузнать по этому следу. Разве то, какого рода взаимоотношения были между ее мужем и загадочной Камиллой Раймонд, еще играло какую-нибудь роль? Разве это было важно, изменял ей муж с одной женщиной, с двумя или с тремя? Но ответ на этот вопрос прояснил бы, насколько серьезен был роман Петера с Надин. Лаура выяснила бы, стала ли Надин его серьезной любовью – или же осталась лишь постельной спутницей, одной из многих. А когда это станет известно, ей будет легче жить, имея достоверные сведения о том, что она была обманута.

Лаура написала на бумажке слова «М. Лафонд» с номером телефона Моник и положила эту записку около аппарата, решив, что попытается еще раз позвонить вечером.

4

В какой-то момент Моник задремала. Потом, вынырнув из тревожного сна, поняла по своим ощущениям, что надолго погрузилась в сон. Ей показалось, что она спала всего несколько минут, хотя все кости в ее теле, негнущиеся и ноющие, говорили о том, что Моник пролежала на холодном цементном полу в своем подземелье весьма приличное время.

Несколько секунд Лафонд считала, что это кошмарный сон, который вот-вот улетучится и позволит ей вздохнуть с облегчением и вернуться в действительность, но уже в следующее мгновение ее рассудок заработал с полной ясностью, и сознание того, что весь ужас продолжается, подействовало на нее с такой жестокостью, что она тихо и жалобно захныкала. Ее насильно куда-то увезли. Она находилась в подвале чужого дома. Вокруг нее царила полнейшая темнота. И ледяной холод. Она ничего не могла видеть, а размеры помещения могла определить лишь на ощупь. Ее чувство времени совершенно сбилось: Моник не знала, была ли сейчас середина ночи, или же утро следующего дня, или уже вторая половина этого дня. Ей хотелось есть, но еще сильнее ее мучила нестерпимая жажда. А мужчина, который держал ее в заточении, был убийцей Камиллы и Бернадетт Раймонд.

Моник обнаружила Камиллу и Бернадетт – и видела, что он с ними сделал. Она до сих пор чувствовала вонь разложения их тел. Когда тела мертвой женщины и мертвого ребенка вновь всплыли в ее памяти – еще до того, как она заснула, – и Моник впервые поняла, что тот, кто насильно держал ее в подвале, и есть их убийца, ее вырвало. Она ничего не ела весь день, так что смогла исторгнуть из себя лишь немного желчи, но все равно давилась рвотными позывами и несколько минут боролась с охватившим ее ужасом и страхом. Затем попыталась успокоиться и включить свой разум. Ведь этот мужчина мог убить ее сразу, еще у нее дома. Но он этого не сделал, а вместо этого накинулся на нее с вопросами: откуда у нее номер его телефона? Вероятно, он подозревал, что еще кто-то владеет этой информацией.

«До тех пор, пока я не назову ему имени, он меня не убьет. Я нужна ему живой. Он должен узнать, есть ли еще кто-то, кто в курсе дела или по крайней мере может навести полицию на его след».

Моник вцепилась в эту надежду, которая, в свою очередь, уступила место новому страху: что придет ему на ум, чтобы заставить ее говорить? Он был сумасшедшим и не останавливался не перед чем. Сколько боли она смогла бы выдержать?

Ей нельзя называть имя той, кто дал ей его телефон. Не только ради того, чтобы защитить ее: сделав это, Лафонд в этот же момент – в этом она была убеждена – подписала бы себе смертный приговор.