Время, назад - Филип Дик (2011)

— Перед сном, примерно в такое время, я почти обязательно читаю. — Она побродила по номеру и вскоре обнаружила на столике Библию. — Ну вот, я задам вопрос и открою ее наугад, по Библии можно гадать. Я часто так делаю. — Лотта прикрыла глаза и сосредоточилась. — Я спрошу ее, — решила она наконец, — доберется ли до нас Библиотека. — Открыв Библию, она все еще с закрытыми глазами ткнула палец в левую страницу. — «Куда пошел возлюбленный твой, прекраснейшая из женщин? — прочитала она вслух. — Куда обратился возлюбленный твой?»[27] — Она вскинула серьезные, печальные глаза. — Ты знаешь, что это значит? Тебя у меня отберут.

— А может, это про Себастьяна? — шутливо спросил Тинбейн.

— Нет, — мотнула головою Лотта. — Ведь это ты мой возлюбленный. — Вновь закрыв глаза, Лотта спросила: — Здесь, в мотеле, мы находимся в безопасности? Или нам лучше перепрятаться? — Она снова открыла книгу наугад и ткнула пальцем в страницу. — Псалом девяносто первый. «Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится». Наверное… — она задумалась, — это место находится под кровом Всевышнего не меньше любого другого. Так что здесь мы не в меньшей безопасности, чем в любом другом месте… но они все равно до нас доберутся. И ничего нам с этим не поделать.

— А может, отобьемся, — предположил Тинбейн.

— Если верить книге, то нет. Это безнадежно.

— Если бы я так ко всему относился, меня бы давно убили.

— Это — не мое отношение к жизни, это…

— Ну конечно же, это твое отношение к жизни. Ты заставляешь ее соответствовать твоим неосознанным желаниям. Я же считаю, что любой человек, любой мужчина управляет своей судьбой. Не знаю, возможно, к женщинам это и не относится.

— Думаю, в том, что касается Библиотеки, это не имеет никакого значения, — печально заметила Лотта.

— Мужчины и женщины думают совершенно по-разному, — провозгласил Тинбейн. — Более того, разные типы женщин тоже думают совершенно по-разному. Возьми, к примеру, себя и Бетель, мою жену. Ты никогда ее не видела, но поверь уж на слово, что вы просто несопоставимы. Ну вот, скажем, как и кому вы отдаете любовь. Ты делаешь это беззаветно, очертя голову, — мужчина, я в конкретном случае, совсем не должен что-нибудь там делать или чем-нибудь там быть. В случае Бетель, я должен непременно соответствовать определенным критериям. В том, как я, к примеру, одеваюсь. Или как часто я вывожу ее в город — ну, к примеру, в согумную трижды в неделю. Или насколько я…

— Я слышу что-то на крыше, — сказала со страхом Лотта.

— Да птицы бегают, — отмахнулся Тинбейн.

— Нет, это не птицы, там что-то крупное.

Тинбейн прислушался и тоже услышал. Легкий топот по крыше, кто-то или что-то скребется. Дети.

— Это дети, — сказал он вслух.

— Откуда? — спросила Лотта, напряженно смотревшая в окно. — Они пытаются сюда заглянуть.

Тинбейн быстро повернулся и увидел личико с расплющенным носом, плотно прижавшееся к стеклу.

— Это из Библиотеки, — хрипло выдавил он. — Из их детского отдела. — Достав пистолет, он подошел на цыпочках к двери и взялся за ручку. — Сейчас я их сделаю.

Тинбейн рывком распахнул дверь и, не глядя, выстрелил. Но пуля, предназначенная взрослому, прошла над головой крошечного ребенка, стоявшего у порога. «Опытные агенты, помолодевшие и сжавшиеся, — подумал он, опуская ствол. — Смогу ли я убить ребенка? Но ему все равно скоро уже в матку, время его сочтено». Он начал стрелять по четверым детям, короткими перебежками приближавшимся к мотелю.

Лотта пронзительно взвизгнула в каком-то пародийном страхе, что опять разозлило Тинбейна.

— На пол! — крикнул он ей.

Один из детей направлял на него толстую трубку, и он узнал, что это за оружие — старый, военного времени лазер, совсем не предназначенный для внутреннего использования; применять его не разрешалось даже полиции.