Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Роланд Хантфорд (2012)

Скотт сильно изменился со времени своего первого санного похода, состоявшегося семь месяцев назад, когда он, как иронически заметил Феррар, считал, что «с собаками нужно обращаться ласково».

От челночной схемы отказались. Убивая собак и хоть как-то придерживаясь собственного плана, Скотт устремился на юг со скоростью семь миль в день. Это было немного, но по крайней мере одно и то же расстояние теперь не требовалось проходить трижды.

Изначально Скотт намеревался уйти в поход на десять недель. Чтобы иметь в запасе лишнюю неделю для продвижения на юг, он увеличил этот срок до двенадцати недель, сократив дневной рацион продуктов для команды. К сожалению, план его был плох, а поведение неосторожно:

Весьма беззаботная манера обращения с провизией и керосином, повлекшая за собой необходимость растянуть их в конце похода на лишнюю неделю, привела к резкому сокращению потребления пищи и топлива – и мы оказались в тисках нужды.

Теперь они буквально голодали и постоянно думали о еде. Они ели меньше, чем любые полярные исследователи со времен первой арктической экспедиции сэра Эдварда Парри в 1820 году. Но даже в этом факте Скотт находил странный повод для гордости.

На Рождество Уилсон обнаружил, что у Скотта и Шеклтона началась цинга. У обоих появились классические симптомы – опухшие и воспалившиеся десны. Они не ели свежей пищи уже два месяца – только пеммикан, бекон и патентованную консервированную пищу, абсолютно лишенную витамина С.

Уилсон видел, что дело зашло слишком далеко. Им нужно было остановиться гораздо раньше, но убедить в этом Скотта казалось совершенно невозможным. Болезнь стала неопровержимым аргументом. Уилсон настаивал, чтобы они немедленно повернули назад и как можно скорее вернулись на корабль. Но Скотт пребывал в нервном возбуждении и стремился к рекордной южной отметке любой ценой. Он был глух к любым доводам. После очередного спора, по его словам, они пришли

к следующему соглашению. Двигаться вперед до 28 декабря – именно тогда мы должны оказаться на 82-й параллели. Потом повернуть к берегу и исследовать, если представится возможность, высокие горы и интересные скальные формации, параллельно которым мы сейчас идем…

Это был компромисс, с которым Уилсон неохотно согласился. 28 декабря они пересекли 82-ю параллель и на следующий день разбили свой самый южный лагерь на отметке 82°15′. Гигантский бергшрунд[44], где шельфовый ледник взгромоздился на скалы, сводил на нет любые надежды о геологических изысканиях.

Скотт и Уилсон прошли на лыжах еще милю-другую, достигнув отметки 82°17′. Шеклтона оставили присматривать за собаками. Его даже не пригласили разделить триумф от покорения самой южной точки мира. Такого пренебрежения он никогда не забудет.

31 декабря Скотт наконец отдал приказ поворачивать назад.

Нам очень повезло [писал Уилсон], ведь мы ничего не знаем о состоянии снега на поверхности Барьера летом. Оно может сильно отличаться от того, каким было во время нашего похода на юг. Всегда нужно иметь резерв на случай сложных снежных условий, трудной дороги или плохой погоды.

Это «нужно» говорит о многом. У сдержанного Уилсона оно означает суровое осуждение. Ведь Скотт ради собственных амбиций рисковал жизнями своих спутников и был готов к еще большему риску, чем тот, в котором признавался. Тайная запись в его навигационном блокноте говорит о том, что он планировал идти вперед еще в течение двух недель, с тем чтобы вернуться к складу, оставленному по дороге, лишь 14 февраля. Продуктов, растянутых до предела, хватило бы только до этого дня, но не дольше.