Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Роланд Хантфорд (2012)

Вскоре первый шок и бессмысленные сожаления сменились совсем другим настроением. Исчезли подозрения и недоумения. Атмосфера прояснилась. «Было такое чувство, словно мы начали что-то новое», – сказал Вистинг. А вот цитата из дневника Йохансена:

С тех пор, как мы покинули Мадейру, все только и обсуждали будущую зимовку и санный поход [к полюсу]. Думали, кто из нас останется зимовать, а кто пойдет на «Фраме» в Буэнос-Айрес.

Они последовали за Амундсеном, потому что он был их лидером и подчинил их своей воле. Даже присутствовавшие на корабле иностранцы – швед Сундбек и русский Кучин – согласились плыть дальше.

«Что касается меня, – сказал Сундбек, – я не имею времени на размышления, поскольку приходится много думать о двигателе “Фрама”. Нужно постоянно следить за ним, чтобы скорость не падала ниже пяти узлов, а каждые две недели вообще разбирать его для очистки от нагара».

Убедить Кучина оказалось несложно. («Его жалованье составит 60 крон в месяц, а график работы будет вполне щадящим», – написал Амундсен Хелланду-Хансену.) Вместо старых проторенных дорог вокруг мыса Горн до Сан-Франциско океанографу предложили новые, более интересные пути. Плавание «Фрама» вокруг мыса Горн к Китовому заливу, а потом в Буэнос-Айрес означало практически кругосветное путешествие в высоких широтах. Более того, в ожидании момента, когда «Фрам» заберет наземную партию, Амундсен планировал провести первое океанографическое исследование вод между побережьями Южной Америки и Африки, идея которого принадлежала Бьёрну Хелланду-Хансену. В качестве вознаграждения за будущие результаты этого исследования Амундсен заручился согласием ученого на молчаливое содействие его хитрости. Кучин был учеником Хелланда-Хансена и попал на борт благодаря его рекомендациям.

На стене штурманской каюты «для всеобщего использования», как сказал Амундсен, повесили карту Антарктики с нанесенным маршрутом экспедиции и кратким изложением ее плана. Таким образом, каждый человек на борту, от кока до первого помощника капитана, был облечен доверием своего лидера и с самого начала четко понимал свою роль. А такая роль была у каждого.

Амундсен в мельчайших деталях разработал план. Он концентрировался вокруг двух целей: опередить британцев в гонке к полюсу и первыми вернуться в цивилизацию с этой новостью. Он отчетливо понимал то, что не мог осознать Скотт: пресса творит собственную реальность. Победителем будет не тот, кто выиграет гонку, а тот, кто первым попадет в заголовки газет. В этом заключалась мораль всей истории с Куком и Пири. Кук, первым прорвавшись в передовицы газет, одержал своеобразную победу. Если бы Пири опередил его у телеграфного аппарата, все неприятности можно было предотвратить.

Поэтому план стремительного броска на полюс предусматривал каждую деталь. Все вопросы имели свои ответы: как Амундсен предполагал высадиться на берег, как должен был организовать базу, заложить склады, достигнуть цели и вернуться в Китовый залив – вплоть до таких подробностей, как, когда и где придется убивать собак, как «Фрам» заберет наземную партию и принесет эту новость в цивилизованный мир.

Скотт в соответствии со своими намерениями, опубликованными в газетах, собирался оказаться на полюсе примерно 22 декабря 1911 года. Амундсен рассчитывал опередить его на две или три недели. Если им повезет дойти до полюса, он очень рассчитывал на этот драгоценный запас времени и на возможности телеграфа, хотя «Фрам» был медленнее «Терра Нова». Тайной за семью печатями пока что оставались мотосани Скотта. Однако по имевшимся у Амундсена сведениям они были не слишком быстрыми. Недостатки пони и явно более слабые навыки англичан в передвижении на лыжах должны были снизить их скорость еще больше. Скотт вполне мог опоздать на спасательный корабль и вынужденно остаться в Антарктике еще на одну зиму, развязав Амундсену руки на следующие двенадцать месяцев.