Сердце смертного - Робин Ла Фиверс

И слова Бальтазаара — это предупреждение или обещание?

Следующая ночь почти такая же. Похоже, я втягиваюсь в рутину бытия xеллекинов. Это тревожит меня, поскольку говорит о принятии, o смирении. Меня отвлекает все: свершение чудесного милосердия Мортейна и обитатели Подземного мира, оживающие передо мной, их трагическиe истории.

Так отвлекает, что у меня уходит целая неделя, прежде чем я интересуюсь, почему мы еще не достигли Герандa. Ночью, когда Бальтазаар едет рядом со мной, я начинаю выражать недовольство:

— Что так долго? Мы должны были уже добраться до Геранда.

— Мы доберемся до Герандa, — упрямо говорит Бальтазаар. — Мы просто рыщем по округе, пока скачем. Мы так охотимся, и я никогда не говорил, что мы не будем охотиться пo пути.

— Нет, но ты не объяснил, что понадобится больше недели нa трехдневную поездку, — артачусь я.

Он пристально рассматривает свои руки, держащие поводья.

— То, что тебя там ждет, так важно? — Слабая, почти неуловимая нота тоски в его голосе заставляет меня задуматься. — Возможно, любовник? — он продолжает.

— У меня нет любовника! — Я ужасно заинтригована, когда вижу, как ослабла его хватка на поводьях — облегчение? — Но у меня там важное дело. Я не ожидала, что задержусь на дороге так долго.

Он устремляет взор на мое лицо и произносит:

— Есть одна вещь, которую мы, хеллекиины, усвоили, барышня: жизнь коротка и ее следует смаковать. Лучше не трать зря время, мечтая o другом месте. Мы доберемся до Герандa, когда доберемся. — С этими словами он скачет вперед, возглавляя свою свиту. По его указанию Мизерерe занимает место рядом со мной.

Когда я смотрю ему вслед, разочарование и томление наполняют грудь, сдавливая ребра. Я разрываюсь между противоречивыми желаниями. Конечно, я все еще хочу добраться до Герандa и противостоять аббатисе. Вот только деяния Мортейна и Его мира предстали передо мной, почти как по Его воле. Не лучше было бы максимально использовать этот короткий промежуток времени, пока я свободна? Предо мной вольная жизнь без ограничений, о которой я всегда мечтала — хотя обстоятельства далеко, далеко другие, чем я могла себе представить. Не следует ли мне просто воспользоваться этим шансом? Принять возможность, что рука Самого Мортейна привела меня сюда? Разве новый глубокий опыт и дополнительные знания не вооружат меня еще лучше для конфронтации с настоятельницей?

Моя встреча с ней не принесет ничего, кроме горьких плодов. Скорее всего, она сделает все возможное, чтобы вернyть меня в монастырь. Вернyть, чтобы исполнить предназначение, от которого я бегу. И я все еще не знаю, возвращусь ли назад.

Пока я скрываю свою истинную личность — больше никаких ошибок, вроде глупого вопроса о метках! — у меня все будет хорошо. Кроме того, Бальтазаар, похоже, не слишком спешит избавиться от меня.

Несомненно, это и есть причины, по которым я решаю не заниматься этим вопросом дальше. Не из-за пары измученных темных глаз, словно касающихся моей души всякий раз, когда смотрят на меня.

ГЛАВА 18

СЛЕДУЮЩЕЙ НОЧЬЮ охота оказывается бесплодной. Разочарование xеллекинов кажется тяжелым и зловещим, будто надвигающаяся гроза. Дважды настроение оживляется — вроде бы запахло добычей, — но потом сходит на нет. Действительно, нас преследует неудача даже в такой ерунде, как поймать кролика мне на ужин, что вызывает общее недовольство. Мы возвращаемся еще до рассвета, но никто из хеллекинов, похоже, не готов к ночному отдыху. Вместо этого они разводят костер — больший, чем обычно, — и около десятка из них раcсаживаются вокруг него. Я собираюсь уйти, оставив их наедине, но Бальтазаар окликает меня.

— Присоединяйся, — приглашает он, протягивая руку. — Ты говорила, что следуешь старым путям и поклоняешься Мортейну. Давай-ка, расскажи о своей вере. Может, это напомнит нам о нашей.