Хаос на пороге (сборник) - Антология (2014)

Где только не жила Фара Карими за свою карьеру: и в квартире в старом венецианском палаццо, где от сырости хлопьями облетала штукатурка, а стены лифта покрывала черная плесень; и в коттедже на берегу Северного моря, где коляска увязала во влажном песке. Ее словно влечет к разрухе и запустению.

Фара не берется за мемориалы солдатам, битвам и так далее. Да ей и не предлагают. В ее работах всегда присутствует индивидуальность; в них нет открытого патриотизма, за редким исключением: для Фары всегда первично место, а в мире еще сохранились места, где высшее проявление патриотизма – это любовь к родной земле.

Она создавала мемориалы жертвам терактов. Лагерям беженцев. Можно сказать, ее конек – ураганы и землетрясения; она любит ветер и трещины в стекле и бетоне, а вот с гравием работать ненавидит. Фара – автор мемориалов погибшим от лихорадки Эбола и внезапно нагрянувшей оспы, хотя ей настоятельно советовали держаться подальше от зараженных регионов.

Самая известная работа Фары Карими – Арка в Венецианской гавани. Лучи рассветного и закатного солнца, преломляясь в стеклянных колоннах, усеивают отмели множеством радуг, рассекаемых крышами домов и шпилями церквей. Сама Фара терпеть не может этот проект за прямолинейность и гигантоманию.

Когда Бет впервые услышала имя «Фара Карими», то почему-то сразу подумала о Венеции.

Пятая спичка

Две недели до конца света. В среду вечером Бет возвращается домой раньше обычного. Фара сидит на полу в кладовке, расставляя кактусы на дне столитрового аквариума. Ее лицо закрыто бледно-голубым респиратором: изолента на кондиционере помогает все хуже.

– Я хочу тебе кое-что показать, – говорит Бет.

Она предлагает вытащить из подвала коляску, но Фара отказывается. В автобусе удобнее костыли. Они едут на автобусе до метро, потом на метро к университету. Окутанная смогом территория в темноте кажется безлюдной, но Бет знает, что это иллюзия.

Бет открывает карточкой шесть дверей, и они попадают в нужное здание, затем спускаются на лифте и в конце длинного извилистого коридора входят в лабораторию проекта «Погружение». Здесь и впрямь безлюдно. Главное помещение заставлено столами, компьютерными и книжными шкафами; затхлый воздух пахнет остатками кофе и разлитых сливок. Фара молча оглядывается, подняв брови.

– Сюда. – Бет ведет ее в небольшой смежный кабинет. Несмотря на работающий кондиционер, у нее потеют ладони. Обстановка в кабинете скудная: у одной стены низкая кушетка, у противоположной – белые ламинированные шкафчики. Бет открывает дверцу за дверцей и выкладывает содержимое шкафчиков на кушетку. Провода и присоски, длинные перчатки, шлем с широким голубым визором.

– Это и есть твоя работа? – Фара стоит в дверях, опершись на костыли. Влажные кудри липнут ко лбу. Она отвыкла от физической нагрузки, так что поездка на общественном транспорте и пешая прогулка по кампусу дались ей непросто.

– Да. Проект «Погружение».

– Не очень оригинальное название.

– Скорее неизбежное. Собственно, сам проект не оригинален.

Тихонько засмеявшись, Фара идет к кушетке и садится, по очереди высвобождая руки из петель костылей.

– И все это используется только в компьютерных играх?

– Насовсем погрузиться нельзя, если ты об этом. – Бет окидывает взглядом детали, разбросанные на белом ватмане. Если их собрать, получится причудливая скелетообразная конструкция. – Да, и нужно снять одежду. Электроды крепятся прямо на кожу.

Фара стягивает свитер через голову. В лаборатории работает кондиционер, и смуглые предплечья немедленно покрываются гусиной кожей. Бет помогает ей сдвинуться на край кушетки, чтобы снять джинсы.

– Кстати, имей в виду – при погружении «костюм» кажется до ужаса холодным. По крайней мере, у меня так.