Королева - Салли Беделл Смит (2013)

Представлять Соединенные Штаты должен был президент Линдон Джонсон (3), однако он оказался в Морском госпитале Бетесды с острым бронхитом, и врачи его не отпустили. Он очень хотел присутствовать, не в последнюю очередь потому, что Черчилль имел англо-американское происхождение и считал связи между двумя государствами “живым организмом, который нужно холить и лелеять” (4). В течение трех дней Джонсон отчаянно пытался (5) изыскать возможности для присутствия – прибыть на церемонию с собственным креслом, поставить навес от непогоды и получить разрешение сидеть, когда все остальные будут стоять. Кроме того, он добился согласия королевы на персональную аудиенцию в Букингемском дворце после окончания церемонии.

Однако в конце концов врачи настояли на своем. Джонсон упустил не только возможность принять участие в великом мероприятии, но и шанс встретиться с королевой. Назначенный заместителем (6) президента на церемонии министр иностранных дел Дин Раск заболел гриппом и вынужден был также отказаться от присутствия. Официальная американская делегация сократилась до председателя Верховного суда Эрла Уоррена и Дэвида Брюса. Дуайт Эйзенхауэр присутствовал как частное лицо и произнес надгробную речь, в которой превозносил Черчилля как “великого исторического деятеля”, “воплощавшего в себе британскую несгибаемость, мужество перед лицом испытаний, невозмутимость в минуты опасности и сдержанность в моменты триумфа <…> руководителя, перед которым в неоплатном долгу весь свободный народ” (7).

По указу Елизаветы II тело Черчилля сперва было выставлено в течение трех дней для торжественного прощания в Вестминстерском зале, и лишь в субботу, 30 января, состоялась траурная церемония в соборе Святого Павла, “отдающая дань признательности <…> человеку, который своей жизнью являл пример национального героя” (8). Церемония вошла в число самых впечатляющих зрелищ XX века: сто двадцать военнослужащих медленным маршевым шагом тянули гроб на пушечном лафете, который использовался также при похоронах королевы Виктории и Георгов V и VI; процессию сопровождали полки всех воинских частей и девять военных оркестров, было дано девяносто пушечных залпов, по разу в минуту за каждый год жизни Черчилля. За гробом шли мужчины из семьи усопшего, а вдова и дочери ехали в предоставленном королевой экипаже, укомплектованном одеялами (9) и грелками, чтобы спасаться от холода. Сотни тысяч скорбящих выстроились вдоль пути следования процессии из Вестминстера в собор, продолжавшегося целый час.

В соборе перед прибытием процессии к трем тысячам собравшихся (в том числе главам ста десяти государств) присоединилась королева, заняв место рядом с мужем и матерью в позолоченных красных креслах напротив катафалка, установленного под стоодиннадцатиметровым куполом. “Вопреки всем обычаям и протоколу, – как подметила Мэри Сомс, – королева ждала прибытия своего величайшего подданного” (10). Кроме того, Елизавета II попросила членов семьи Черчилля “не тратить время на реверансы и поклоны, проходя перед ней, чтобы не задерживать церемонию” (11).

Служба длилась полчаса, без проповеди и надгробных речей, только молитвы, отрывки из Библии и три любимых Черчиллем церковных гимна. Берущий за душу “Боевой гимн Республики” Джулии Уорд Хоу отдавал дань американским корням усопшего (мать Черчилля, Дженни Джером, была из Нью-Йорка) – в прошлый раз он исполнялся в соборе Святого Павла чуть больше года назад на поминальной службе по Джону Кеннеди. На церемонии прощания с Черчиллем музыканты, по отзыву Дэвида Брюса, “вкладывали в этот гимн душу” (12).