Королева - Салли Беделл Смит (2013)

Утро королева, как правило, проводила в ложе, тогда как ее знакомые выбирали более активные виды досуга – прогулки верхом, теннис, плавание и упражнения на деревянном тренажере Филиппа для поло (установленном в специальной ограде около крытого плавательного бассейна). Остальные оставались в замке читать, складывать пазлы или играть в скраббл. Иногда королева приглашала нескольких молодых гостей-мужчин прокатиться с ней часок верхом до обеда, на который она являлась свежая и собранная, хотя на переодевание после прогулки отводилось всего полчаса. Вторая половина дня всегда посвящалась скачкам. В среду вечером устраивался большой торжественный ужин на сто пятьдесят персон в палате Ватерлоо, еще на один вечер планировался визит в ближайший театр с последующим ужином. Кроме того, как и во время ужинов с ночевкой, королева показывала гостям библиотеку и собрание предметов искусства. Патрик Планкет расписывал программу по минутам.

В начале 1975 года у большого друга и непревзойденного импресарио королевы диагностировали неоперабельный рак печени. В середине марта Планкета положили в больницу короля Эдуарда VII, однако через несколько дней он потребовал выпустить его на важный прием в Букингемском дворце, заявив: “Мне нужно переодеться во фрак и прицепить награды” (78). Накачав морфином, его отвезли во дворец, где он облачился в вечерний костюм и приступил к объявлению гостей. В больницу Планкет вернулся в два часа ночи. Утром он обнаружил на своем подносе с завтраком письмо от королевы, гласившее: “Патрик, я безмерно благодарна вам за прошлый вечер. Искренне ваша, Елизавета R.” (79).

Патрик Планкет скончался десять дней спустя, в Пасхальное воскресенье, в возрасте пятидесяти одного года. Королева почтила его заслуги траурной церемонией в Королевской часовне Сент-Джеймсcкого дворца под скорбные мелодии в исполнении хора мальчиков. В последний путь его провожали малым кругом – только родные и Елизавета II с Филиппом. Кроме того, королевская чета присутствовала на поминальной службе в Гвардейской часовне на другой стороне Сент-Джеймсcкого парка, где Филипп зачитал отрывок из Библии. Аннабель Голдсмит, оглянувшись на королеву, увидела “глубочайшую скорбь в ее глазах” (80).

Как свидетельствует брат Планкета Шон, королева посодействовала также появлению некролога в “The Times”. “Она определенно приложила руку, – утверждает Шон. – Текст был очень светлый, с цитатой, стопроцентно относившейся к его службе при дворе” (81). Однако никаких соболезнований ее величество, по обыкновению, не отправила. “Мы, наверное, и не ожидали ничего такого, – говорит Шон Планкет. – Мы знали, что она горюет не меньше нашего. Ей не нужно было доказывать это на бумаге”. Один из своих самых любимых шедевров, морской пейзаж кисти английского художника XIX века Ричарда Паркса Бонингтона, Планкет завещал подарить королеве. Его братья преподнесли картину (82) Елизавете II в ее кабинете в Букингемском дворце и получили в ответ теплое благодарственное письмо.

Этим признательность королевы не ограничилась – в честь Планкета на холме над Долинными садами в Большом Виндзорском парке была выстроена белая беседка, мемориальная доска на которой гласит: “В память о Патрике Планкете, за верную службу королевской семье”. Павильон был выстроен на средства его родных и друзей, включая Елизавету II, Филиппа и королеву-мать. Ее величество принимала живое участие как в архитектурном, так и ландшафтном дизайне. “Я ведь точно говорила садовнику, что мне не нравятся пестролистные хосты, – делилась она с Шоном Планкетом во время инспекционного осмотра. – Понятия не имею, почему он их в итоге посадил” (83). Поскольку мемориал находится в нескольких минутах от Смитовой площадки, куда королева часто наведывается смотреть поло, она периодически приходит посидеть в раздумьях на скамейке в павильоне.