Королева - Салли Беделл Смит (2013)

Смерть Планкета означала не только потерю доверенного лица, вместе с ним из придворной жизни исчезло озорство. Мероприятия стали более приземленными, списки гостей – менее рискованными. Некоторые полагают даже (84), что, останься Планкет в живых, он смог бы присмотреть за принцессой Уэльской Дианой. Через год после его кончины кто-то спросил королеву: “Вы не думали, кем заменить Патрика Планкета?” – “Его нам никто не заменит” (85), – ответила она.

...

Она подтвердила клятву пожизненного служения, принесенную в день своего совершеннолетия, “в зеленой юности, когда мои суждения были еще незрелыми. Однако я не вычеркну оттуда ни единого слова”.

Королева в шляпе, украшенной двадцатью пятью колокольчиками из ткани, приветствует отмечающих Серебряный юбилей ее царствования. Июнь 1977 года. Getty Images

Глава двенадцатая Тепло любви

Кончина Патрика Планкета стала для королевы первой крупной потерей после случившейся двадцать три года назад смерти отца, и она черпала силы в своей “глубочайшей религиозности” (1) (как охарактеризовал эту черту один из ее давних друзей), взращенной в детстве и укрепленной помазанием в 1953 году.

Как глава Англиканской церкви, монарх выступает защитником веры – официальной религии страны, закрепленной законом и исповедуемой по зову сердца. Однако, переезжая в Шотландию, королева переходит в лоно Шотландской церкви, самоуправляющейся и не признающей государственного вмешательства. Это не значит, что, пересекая границу, она отрекается от англиканства, скорее наоборот, хотя ни один англиканский епископ ни разу не приезжал с проповедями в Балморал.

Елизавета II всегда “считала королевский сан священным” (2), по свидетельству бывшего архиепископа Кентерберийского Джорджа Кэри. Религия для нее – обязанность “не в смысле бремени, а в смысле радостного служения” (3) подданным. Вера органично встроена в повседневный ритм королевы. “У нее ровные отношения с Господом, – утверждает Кэри. – Вера помогает безропотно принимать повороты судьбы, поскольку строится на жизненной философии, согласно которой все предопределено” (4).

По воскресеньям она неизменно молится в церкви – будь то крошечная часовня в Лаврентийских горах Квебека или деревянная хижина на реке Эссекибо в Гайане, до которой приходится два часа плыть на лодке. Однако ее величество “не кичится своей религиозностью” (5), – утверждает каноник Джон Эндрю, часто наблюдавший королеву в 1960-х, когда помогал архиепископу Кентерберийскому Майклу Рэмзи. В отпуске она посещает богослужения в приходской церкви Сандрингема и в церкви Крейти у въезда в Балморал.

Причащается королева три-четыре раза в год – на Рождество, Пасху, Пятидесятницу и, бывает, по особым случаям – “таков старинный англиканский уклад, в котором ее воспитали” (6), – поясняет Джон Эндрю. Королева любит простые традиционные церковные гимны и короткие, без лишнего мудрствования, проповеди. Джордж Кэри считает ее религиозность умеренной: “Королева дорожит англиканством. В Сандрингеме молится по “Книге общественного богослужения” 1662 года. Не одобряет современные службы, но в открытую об этом не распространяется. Из версий Библии предпочитает старую, короля Якова. Она ценит красоту английского языка в библейских текстах, впитывает их всем существом” (7). Библию короля Якова Елизавета II называет “шедевром английской прозы” (8).