Королева - Салли Беделл Смит (2013)

Королева в ярко-розовом платье-футляре, пальто в тон и шляпке-клоше с двадцатью пятью маленькими тканевыми колокольчиками прошествовала с мужем к собору по ближайшим улицам, пожимая руки и обмениваясь любезностями с напирающими на барьеры зрителями. На торжественном обеде в ратуше она повторила клятву пожизненного служения, принесенную в день своего совершеннолетия, “в зеленой юности, когда мои суждения были еще незрелыми” (90), добавив, что “не вычеркнет оттуда ни единого слова”.Когда Елизавета II с Филиппом ехали в открытой карете в Букингемский дворец, даже цокот конских копыт по мостовой тонул в реве толпы (91). Королевская семья показалась на знаменитом дворцовом балконе – мужчины в форме, женщины – словно пастельная радуга: Елизавета II в розовом, королева-мать в бледно-желтом, Маргарет в темно-розовом и беременная Анна в аквамариновом. Елизавета II ликовала – смеялась, шутила, махала рукой толпе, которую видела с этого балкона уже много раз начиная с отцовской коронации в 1937 году. Однако сейчас собравшиеся под балконом приветствовали именно ее – как олицетворение монархии и как человека, который многого сумел добиться. Герцогиня Кентская, жена двоюродного брата Елизаветы II Эдварда, герцога Кентского, в порыве чувств расцеловала королеву, воскликнув: “Они вправду вас любят!” (92) Позже Катарина Кентская поясняла, что ее величество была “совершенно потрясена этой обрушившейся на нее волной любви и признательности”. Трансляцию событий смотрели около пятисот миллионов телезрителей по всему миру.

Два дня спустя празднования завершились проходом флотилии барок по Темзе от Гринвича до Ламбета, призванным воскресить в памяти величественные речные караваны тюдоровских времен. После заката ночное небо вспыхнуло фейерверками, и огромные толпы снова собрались перед Букингемским дворцом и вдоль Мэлл, чтобы посмотреть на процессию освещенных карет, везущих королеву и ее родных обратно. Среди зрителей был и Рой Стронг, директор Музея Виктории и Альберта. “В основном британский средний класс, – вспоминал он. – Слышались интеллигентные голоса. Проходили мужчины в костюмах с “Юнион Джеком” на кончиках зонтов” (93). То там, то тут запевали хором “Боже, храни королеву!” и “Правь, Британия!”. Когда кареты прогрохотали мимо, Стронг почувствовал “общее ликование”. Елизавета II с родными показались на балконе дворца, потом вышли снова после полуночи – принцесса Маргарет “вытолкнула их туда чуть ли не силой, почувствовав лихорадочное возбуждение толпы” (94).

Только в Лондоне было устроено четыре тысячи уличных празднеств по случаю Серебряного юбилея и около двенадцати тысяч в остальных городах, городках и деревнях страны. Лишь панк-группа “Sex Pistols” внесла ложку дегтя своей нигилистической композицией “Боже, храни королеву!”, называя виновницу торжества фашиствующей правительницей государства без будущего. Несмотря на отказ BBC пускать песню в эфир, она достигла второй строчки в хит-парадах.

Этот сомнительный успех, впрочем, не омрачил праздничное настроение. В последующие несколько месяцев королева объехала тридцать шесть графств Великобритании. Размах рос, дошло до того, что в Ланкашире в один из дней собралась миллионная толпа. Последней остановкой Елизаветы II на внутригосударственном маршруте стала Северная Ирландия, которую она не посещала уже одиннадцать лет.

Представители дворца и министры долго обсуждали, стоит ли идти на этот риск. Ольстерский конфликт с самого его начала сильно беспокоил королеву. Британские войска, введенные в Северную Ирландию в конце 1960-х для защиты католического меньшинства, стали добычей снайперов и мишенью терактов ИРА на фоне растущего напряжения. В августе 1971 года власти принялись сажать воинствующих католиков за решетку без суда и следствия в попытке подавить насилие.