Королева - Салли Беделл Смит (2013)

Неутомимость ее величества, как обычно, поражала. Несколькими годами ранее в путешествии по Саскачевану Элвин Гамильтон, тогдашний министр Канады по сотрудничеству Северных стран и государственным ресурсам, шепнул личному секретарю королевы: “Мы весь день на ногах, а ее величество, как я вижу, даже по надобности не отлучается”. – “Не беспокойтесь, – ответил личный секретарь. – Ее величество легко выдерживает по восемь часов” (77).Елизавета II умела выглядеть спокойной и непринужденной в любой обстановке. Несколько месяцев спустя во время обеда в рамках королевского визита в Люксембург приглашенные с изумлением наблюдали, как ее величество, усевшись за барабаны, “подхватывает ритм, покачивая в такт головой” (78). На бенефисе благотворительного фонда “Венеция в опасности” с просмотром “Смерти в Венеции” Лукино Висконти хозяин вечера Джон Джулиус Норвич (2-й виконт) сидел в зале между королевой и принцессой Анной. Через несколько минут после начала двухчасового фильма он услышал с королевского кресла горестный всхлип (79). “Потом она всхлипнула снова, – вспоминает Норвич. – Я сидел сам не свой, слушая эти всхлипы до самого конца фильма, и ломал голову, что сказать, когда включат свет”. Но когда фильм закончился, королева повернулась с сияющей улыбкой и сказала: “Мрачновато, да?” “Она почувствовала мое замешательство, – объяснил Норвич, – и попыталась меня успокоить”.

В рождественском обращении 1976 года королева впервые упомянула предстоящий Серебряный юбилей – двадцатипятилетие царствования. “Наступающий год особенно значим для меня, – сказала она. – И самый желанный подарок… прийти к примирению везде, где оно требуется” (80). Правительство Каллагана сперва возражало против празднования Серебряного юбилея из-за тяжелого экономического положения страны, однако Чартерис и его коллеги при дворе утверждали, что торжества, наоборот, поднимут моральный дух и что королева должна объехать не только Британию, но и подвластные ей страны Содружества. Тем не менее Елизавета II особо подчеркнула, что она против “лишних расходов” (81). Пресса отнеслась к событию с предсказуемым скептицизмом – в частности, прореспубликанская “The Guardian” провозгласила в воскресенье 6 февраля, что “юбилейные планы чахнут на корню” (82).

Формально отсчет царствования ведется со дня воцарения, однако Елизавета II не хотела праздновать момент смерти отца, поэтому выходные провела в Виндзорском замке с семьей. Четыре дня спустя она отправилась в первое из двух зарубежных юбилейных турне, в течение семи недель обойдя на “Британии” Западное Самоа, Тонгу, Фиджи, Папуа – Новую Гвинею, Новую Зеландию и Австралию. Оказанный ей прием не оставлял камня на камне от мрачных прогнозов “The Guardian”. “На причалах яблоку негде было упасть” (83), – вспоминает коммодор Энтони Морроу. На Фиджи во время представления с танцами аборигенов провалилась крыша – к счастью, никто не пострадал. Один из репортеров заметил, что, когда толпа устремилась к месту происшествия, королева “воспользовалась моментом, чтобы стремительным движением подкрасить губы” (84). По возвращении в Англию Елизавета II присутствовала при победах своей трехлетней кобылы Данфермлин – второй великой призовой бегуньи 1970-х – на двух классических британских скачках: сперва на “Эпсомских дубах”, затем летом на Сент-Леджере в Донкастере.