Королева - Салли Беделл Смит (2013)

Майкл Пит, который к тому моменту съехал из Букингемского дворца, став личным секретарем Чарльза, провел скрупулезное расследование, выясняя, не было ли “нарушений и упущений” (36) в закрытии дела Баррелла. Никаких доказательств намеренного саботажа слушаний Пит не обнаружил. Он подчеркнул, что, если бы такая цель действительно преследовалась, “у дворца была масса возможностей вмешаться раньше и предотвратить или замять процесс”. Суть обвинений пресса донесла до публики уже после начала слушаний, что еще раз подтверждало: Баррелл перетаскал к себе сотни вещей втихую.Через неделю после закрытия дела Елизавета II посетила Поминальное поле у Вестминстерского аббатства, где в память о погибших в бою британских военных были воткнуты в землю девятнадцать тысяч крестиков – по традиции, берущей начало в 1928 году, когда таким способом впервые почтили павших в Первой мировой. Прежде сюда каждый год приходила королева-мать, останавливаясь поговорить с бывшими военными и родными уже покойных ветеранов. В ноябре предыдущего года (37) она пришла воткнуть крестик, несмотря на минусовую температуру, а теперь крестик установила Елизавета II в ходе короткой поминальной службы, на которую собрались несколько тысяч человек. Во время минуты молчания, которой завершилась молитва, у королевы по щекам текли слезы.

Душевная ранимость, появившаяся после перипетий 2002 года, не означала хрупкости здоровья, которое у королевы оставалось по-прежнему крепким. На конноспортивном шоу в Виндзоре в мае она поразила зрителей своей энергией, болея за Филиппа во время соревнований конных упряжек в Большом Виндзорском парке. “Она подъезжала на своем “рейнджровере” к каждому из препятствий с интервалом в полмили, – вспоминает Нини Фергюсон, американская участница соревнований. – Филипп правил четверкой. Королева смотрела, как он проходит препятствия, потом запрыгивала назад в машину. Она была в резиновых сапогах, платок реял по ветру, за ней семенили четыре или пять корги, и она казалась воплощением молодости, энергии и боевого духа” (38).

В начале января 2003 года Елизавета II поскользнулась в Сандрингеме, где навещала свою надежду – жеребенка по имени Дезерт Стар, – и порвала мениск правого колена. Травма потребовала хирургического вмешательства (39). В письме к Монти Робертсу королева жаловалась, как ужасно “томиться в четырех стенах” (40), лишившись катания верхом и прогулок с собаками. Колено зажило, и менее года спустя Елизавета II перенесла аналогичную операцию на втором мениске (41), где врачи обнаружили легкие повреждения. Проходив несколько недель с тростью, она вскоре вернулась к еженедельным поездкам в седле. Елизавета II сделала одну-единственную уступку возрасту – пересела с высоких лошадей, на которых ездила десятилетиями, на коренастых пони породы фелл. “Они около четырнадцати ладоней в холке, надежные приземистые коняшки, – говорит Майкл Освальд. – В ее возрасте вообще мало кто ездит верхом, так что безопасность не помешает” (42).

Потеряв мать и сестру, Елизавета II стала проводить больше времени в кругу своей растущей семьи. Прежде по воскресеньям в Виндзоре, посетив службу в королевской часовне Всех Святых, она приходила в Ройял-Лодж на аперитив. Теперь вместо этого она отправляется (43) к своей миниатюрной и энергичной кузине Маргарет Роудз, которая живет в коттедже в глубине Большого Виндзорского парка (44). Там царят простота и уют, обстановка скромная, а на полу валяются резиновые игрушки Гильды, вест-хайлендского терьера хозяйки. Столы в гостиной уставлены фотографиями королевы-матери, короля Георга VI и Елизаветы II в балморалской экипировке.

Когда в 1981 году у мужа кузины обнаружили смертельную стадию рака, Елизавета подарила ей этот дом, чтобы проще было добираться до лондонских больниц оттуда, чем от фермы в Девоне. “Ты не против переехать в предместья?” (45) – спросила Елизавета II. “Это был ответ на наши молитвы”, – вспоминает Маргарет Роудз.