Королева - Салли Беделл Смит (2013)

На торжественном открытии Елизавета II и герцог Эдинбургский вместе с Джеки Кеннеди и ее детьми проследовали по лесной тропинке к мемориальной доске. Четырехлетний Джон Кеннеди-младший приветствовал королеву коротким поклоном, его семилетняя сестра Каролина присела в быстром реверансе. Принц Филипп, взбираясь на холм, ласково держал Джона за руку.Во время церемонии Макмиллан тепло отзывался о своем покойном друге и союзнике, а тактичные реплики Елизаветы II были проникнуты “чуткостью и пониманием” (79), как свидетельствует Дэвид Брюс. Она говорила о тесных связях Кеннеди с Британией – о его жизни в Англии в “тягостные предвоенные годы”, о его старшем брате Джо, погибшем “во время выполнения опасного задания” на войне, о “дорогой его сердцу сестре” Кэтлин, которая “похоронена в английской земле” (80). Королева напомнила об “остроумии и изяществе” Кеннеди, добавив, что “мой народ всей душой радовался его победам, огорчался неудачам и горько оплакивал его гибель” (81). Джеки не произносила речей, но составила благодарственное обращение к британскому народу, “разделяющему горе, которое слезы выразить бессильны” (82).

10 марта 1964 года тридцатисемилетняя королева родила в Бельгийских покоях Букингемского дворца своего четвертого ребенка – Эдварда Энтони Ричарда Луиса. До мая она не показывалась на публике, однако продолжала кабинетную работу. Малышу не было и месяца, когда в правительственных ящиках обнаружилась щекотливая конфиденциальная информация, которую ее величество смогла раскрыть лишь пятнадцать лет спустя. Энтони Блант, с 1945 года служивший смотрителем королевских полотен – то есть ответственным за дворцовые коллекции живописи, – оказался советским шпионом. Британские спецслужбы наделили Бланта неприкосновенностью в обмен на поставку “неоценимых сведений” (83) о советских пособниках. “Королева в течение многих лет знала, что этот человек – шпион, – утверждает Питер Роулинсон, барон Юэлл, заместитель генерального прокурора, который и обеспечил агенту неприкосновенность. – Необходимо было сохранить ему должность смотрителя полотен в Букингемском дворце, иначе русские догадались бы, что его раскрыли” (84).

Если Елизавету II и обеспокоило разоблачение Бланта, она не подала виду. “Я заметила, что часто стараюсь выкинуть из головы неприятные факты” (85), – делилась она с одним сановником. Отчасти в силу подготовки, отчасти по собственной склонности Елизавета II привыкла получать сведения из настолько разрозненных источников – разведдонесений, документов по предложенным к рассмотрению правительственным преобразованиям, беседы с судьей о проблемах судебной системы, – что поневоле приучила себя отсекать самую конфиденциальную информацию. “У нее мозг устроен как шкатулка с множеством ящичков, – говорит Маргарет Роудз. – Она может бурно веселиться, одновременно обдумывая в другом “отсеке” какой-нибудь конституционный вопрос” (86).

Менее чем через неделю после скандального признания Бланта Елизавета II устраивала один из весенних “ужинов с ночевкой” в Виндзорском замке. “Она говорила обо всем, – вспоминает Дэвид Брюс, – включая такие злободневные политические темы, как Лаос, Кипр и Занзибар, демонстрируя широкий кругозор и осведомленность, а в более светских разговорах – юмор и общительность” (87).