Королева - Салли Беделл Смит (2013)

Эти рауты, которые начала еще королева Виктория в XIX веке, когда двор в апреле официально переезжал в Виндзор, традиционно собирают восемь-десять высокопоставленных гостей из артистических, дипломатических, духовных, деловых, военных, академических, судебных и политических кругов за непринужденной вечерней трапезой. Несмотря на протокольность мероприятия, виндзорские ужины проходили проще, чем ланчи в Букингемском дворце, организованные с той же целью. “Виндзор для нее как дом, – считал Алек Дуглас-Хьюм, – обычный дом, как у любого человека. Нам это сложно осознать” (88). Помимо Пасхи, Елизавета проводит в Виндзоре каждые свободные выходные и с гордостью выполняет обязанности кастеляна, инспектируя гостевые комнаты перед прибытием приглашенных и подбирая для них развлекательное чтение.

Порядок проведения этих ужинов с ночевкой почти не изменился со времен короля Георга VI и королевы Елизаветы, которые возобновили традицию после Второй мировой. Гости съезжаются с шести до семи вечера, каждую пару личный адъютант королевы и фрейлина провожают в отведенные им покои в Ланкастерской и Йоркской башнях, а также башне короля Эдуарда III. Покои состоят из двух больших спален и ванных, гардеробной и просторной гостиной с письменным столом, укомплектованным писчей бумагой и канцелярскими принадлежностями. Маленькие столики заставлены минеральной водой, виски, хересом и джином, разнообразными фруктами, мятными леденцами в конфетницах, банками печенья и вазами свежих цветов.

К каждому из гостей приставляется лакей и горничная, в обязанности которых входит распаковывать чемоданы, укладывать белье в прозрачные мешочки из органзы, выстраивать в идеальном порядке флаконы с косметикой и парфюмерией, забирать одежду на стирку и глажку (“стирают здесь чище, чем в лондонских химчистках” (89), по отзыву супруги дипломата одной из стран Содружества), набирать для гостя ванну желаемой температуры, предусмотрительно приготовив на спинке стоящего рядом стула большое банное полотенце, подавать одежду и перед отъездом упаковать чемоданы, перекладывая вещи папиросной бумагой. Размеры штата и уровень обслуживания не имеют равных, хотя директору музея Рою Стронгу было “несколько неловко, когда вокруг тебя так хлопочут” (90).

Гости собираются в одной из огромных замковых гостиных, где к ним за аперитивом присоединяются королева и принц Филипп в сопровождении неизменно крутящихся под ногами корги, а также полдюжины придворных. Королева развлекает приглашенных рассказами о предыдущих гостях, изображая их в лицах и подражая выговору, и смеется над проказниками корги. “Очень забавно, когда собаки не слушаются королевских приказов” (91), – вспоминает один из бывших придворных. Затем всех провожают назад в покои по застеленному красным ковром 170-метровому Большому коридору, огибающему восточную и южную стороны замкового периметра.

Наперегонки со стрелками часов гости переодеваются к ужину (на сборы остается всего полчаса), который в четверть девятого начинается в Парадной столовой с аперитива. Пятнадцать минут спустя прибывают королева и принц Филипп. Елизавета II появляется в вечернем платье, сверкая бриллиантами на шее, в ушах и на запястьях. Филипп в смокинге собственного дизайна, вечерней версии “виндзорской формы” (92), придуманной Георгом III для придворных: темно-синий бархат, медные пуговицы, алый воротник и манжеты.

Королева не приемлет за столом общей беседы и даже разговоров втроем, поэтому выступает “дирижером”: сперва все вслед за ней обращаются к своему соседу слева, а затем, во второй половине застолья, все, как и она, разом поворачиваются вправо. Предполагается, что гости знакомы с протоколом, но иногда королева делится маленькими подсказками. “С салфетками есть одна хитрость, – сказала она как-то гостю. – Вот смотрите, все кладут их неправильно, накрахмаленной стороной вниз. Так они соскальзывают с колен. А нужно вот так, обратной стороной на колени и подоткнуть” (93).