Поэзия и проза Древнего Востока - Чжао Е, Сун Юй (1973)

По твоему ли слову взлетает орел,

на высотах вьет свое гнездо?

Обитание его — на скале,

на крутизнах и срывах — ночной приют;

оттоле он высматривает себе снедь,

и в даль вперяются его глаза.

Птенцы его пьют кровь,

и где мертвечина, там он».

Глава 40

И отвечал Господь Иову, и сказал:

«Корящий Крепкого поспорит ли впредь?

Пусть винящий Бога отвечает Ему!»

И отвечал Иов Господу, и сказал:

«Вот, я ничтожен; что отвечу Тебе?

Руку мою кладу на уста мои!

Однажды говорил я — не возражу вновь;

даже и дважды — не буду впредь!»

И отвечал Господь Иову из бури, и сказал:

«Препояшь твои чресла, стань, как муж;

Я буду спрашивать, а ты отвечай!

Желаешь ли ничтожить Мой суд,

Меня обвинить, чтоб оправдать себя?

Подобна ли Божьей твоя длань

и можешь ли громами гласить, как Бог?

Так укрась же величием и славой себя,

в благолепие и блистание облекись,

излей ярость гнева твоего,

воззри на всех гордых и смири их!

Воззри на всех гордых и унизь их

и придави злых к земле,

всех их совокупно зарой во прах

и лица их мраком завесь!

Тогда и Я похвалю тебя,

что твоею десницею ты храним!

Воззри: я Бегемота сотворил, как тебя;

травой он кормится, словно вол.

Какая мощь в чреслах его

и твердость в мышцах его живота!

Как кедр, колеблется его хвост;

сухожилия бедер его сплелись.

Нога его, как медяная труба,

и, как стальная палица, его кость!

Он — начало Божьих путей,

сотворен над братьями своими царить;

ибо горы приносят ему дань

со всеми зверями, что играют в них.

Меж зарослей лотоса он лежит,

в болотах, в укроме тростника;

заросли лотоса покрывают его,

и обступают его ивы ручья.

Вздуется ль поток — не страшно ему,

хотя б пучина хлестала ему в пасть.

Кто его ухватит возле глаз,

подцепит его за нос багром?

Ты можешь Левиафана поймать удой

и прижать леской ему язык?

Проденешь ли тростник ему в нос

и проколешь ли его челюсть шипом?

Станет ли он множить мольбы,

говорить тебе умильные слова?

Заключит ли он с тобой договор,

возьмешь ли его в рабы навек?

Станешь ли, как с пташкой, с ним играть,

свяжешь ли на забаву для девиц?

Будут ли рыбаки вести о нем торг,

между хананеями тушу делить?

Пробьешь ли копьем кожу ему

и голову — рыбацкой острогой?

Подыми-ка на него свою длань

и запомни: ты бьешься в последний раз!

Глава 41

Смотри, надежда тебя предаст:

не падешь ли от одного вида его?

Нет смелого, кто б вызвал его на бой;

кто же предо Мной отважится стать?

Кто предварит Меня и обяжет ко мзде?

Под целым небосклоном все Мое!

Не умолчу о действии мощи его,

о дивной соразмерности членов его.

Кто приоткроет край его одежд,

кто проникнет сквозь двойную его броню?

Врата его пасти — кто их отворит?

Ужас — зубов его круг!

Величавы ряды его щитов,

как печатью, намертво скреплены,

плотно пригнаны один к одному —

и ветру не провеять между них!

Ряд к ряду тесно прижат,

они сцеплены так, что разъять нельзя.

От его чоха блистает свет,

и глаза его, как вежды зари, —

из пасти его рдеет огонь,

искры разлетаются окрест нее!

Из его ноздрей валит пар,

словно из клокочущего котла, —

его дых раздувает жар углей,