Портрет Дориана Грея - Уайльд Оскар (2004)

— Нет, Алан, вы не должны выходить отсюда. Напишите, что вам нужно, и мой слуга возьмет кэб, съездит к вам и привезет все необходимое.

Кэмпбелль написал несколько строк на листе бумаги, вложил его в конверт и адресовал своему ассистенту. Дориан взял записку и внимательно прочитал ее. Затем он позвонил и передал ее лакею с приказанием как можно скорее вернуться и привезти вещи.

Когда закрылась дверь, Кэмпбелль вздрогнул и, встав со стула, подошел к камину. Его трясло, как в лихорадке. В течение почти двадцати минут ни один из них не произнес ни слова. Муха громко жужжала в комнате, а маятник часов стучал, как молот.

Когда пробило час, Кэмпбелль обернулся и, взглянув на Дориана Грея, заметил, что у того на глазах были слезы. В чистоте и тонкости этого печального лица было что-то такое, что, по-видимому, возбуждало бешенство Алана.

— Вы — мерзавец, настоящий мерзавец, — проговорил он.

— Молчите, Алан, вы спасли мою жизнь! — ответил Дориан.

— Вашу жизнь? Боже мой! Что это за жизнь! Вы шли от порока к пороку, а теперь вы дошли до последней черты, до преступления. Делая то, что я делаю, то, что вы принуждаете меня делать, — я думаю не о вашей жизни.

— Ах, Алан! — Дориан вздохнул. — Я бы хотел, чтобы у вас была ко мне хоть тысячная доля той жалости, которую я питаю к вам. — Сказав это, он отвернулся и стал смотреть в сад. Кэмпбелль ничего не ответил.

Минут десять спустя в дверь постучали, и вошел лакей, неся ящик красного дерева с химическими препаратами и большой катушкой проволоки, стальной и платиновой; там были также две какие-то железные скобы, довольно причудливой формы.

— Прикажете поставить вещи здесь, сэр? — спросил он Кэмпбелля.

— Да, — ответил Дориан. — И боюсь, что у меня есть еще и другое поручение для вас, Фрэнсис. Как зовут того человека в Ричмонде, который поставляет в Сельби орхидеи?

— Харден, сэр.

— Да, Харден… Вы должны сейчас отправиться в Ричмонд, повидаться с Харденом и сказать ему, чтобы он прислал вдвое больше орхидей, чем я заказал, и как можно меньше белых. Пожалуй, и совсем не надо белых. День великолепный, Фрэнсис, и Ричмонд чудесное местечко, иначе я не затруднял бы вас.

— Ни малейшего затруднения, сэр. В котором часу прикажете вернуться?

Дориан взглянул на Кэмпбелля.

— Сколько времени займет ваш опыт, Алан? — спросил он спокойным, равнодушным голосом.

Присутствие третьего лица в комнате, по-видимому, придавало ему особенную бодрость.

Кэмпбелль нахмурился и закусил губу.

— Около пяти часов, — ответил он.

— Вы можете вернуться к половине восьмого, Фрэнсис. Или погодите: приготовьте мне платье; тогда вы можете быть свободны и вечером. Я не обедаю дома, так что вы мне не нужны.

— Благодарю вас, сэр, — сказал слуга и вышел из комнаты.

— Теперь, Алан, нельзя терять ни минуты. Как тяжел этот ящик! Я снесу его вам наверх. А вы берите другие вещи. — Дориан говорил быстро, повелительно. Кемпбелль невольно повиновался. Они вместе вышли из комнаты.

Когда они добрались до верхней площадки лестницы, Дориан вынул ключ и повернул его в замке. Потом он остановился, и в глазах у него появилось смущенное выражение. Он вздрогнул.

— Кажется, я не в силах туда войти, Алан, — прошептал он.

— Мне все равно. Вы мне не надобны, — холодно проговорил Кэмпбелль.

Дориан полуоткрыл дверь; при этом он увидел искривленное лицо портрета, освещенное солнцем. На полу перед ним лежала разорванная завеса. Дориан вспомнил, что в прошлую ночь, в первый раз в жизни, он забыл закрыть роковую картину. Он хотел было броситься к ней, но сдержался и отошел, содрогаясь.