Убить пересмешника - Харпер Ли (1964)

Томас Робинсон подошел к свидетельскому месту и правой рукой приподнял левую. Он положил эту неживую руку на переплет Библии. Но едва он отнял правую руку, искалеченная левая соскользнула с Библии и ударилась о стол секретаря. Том опять стал поднимать ее, но судья Тейлор буркнул:

– И так хорошо, Том.

Том принес присягу и занял место для свидетелей. Аттикус быстро-быстро стал его спрашивать, и вот что мы узнали: Тому двадцать пять лет, женат, трое детей; к суду привлекался: один раз был приговорен к месяцу тюрьмы за нарушение общественного порядка.

– Значит, было нарушение порядка, – сказал Аттикус. – В чем оно выразилось?

– Подрался с одним человеком, он хотел пырнуть меня ножом.

– И ему это удалось?

– Да, сэр, самую малость. Вы видите, я… – Том неловко повел левым плечом.

– Вижу, – сказал Аттикус. – Осудили вас обоих?

– Да, сэр, и мне пришлось отбывать срок – штраф-то я не мог заплатить. А он за себя заплатил.

Дилл перегнулся через меня и спросил Джима, что же это Аттикус делает. Джим сказал – Аттикус показывает присяжным, что Тому скрывать нечего.

– Вы знакомы с Мэйеллой Вайолет Юэл? – спросил Аттикус.

– Да, сэр. Мне мимо них всякий день ходить на плантацию и обратно.

– На чью плантацию?

– Я собираю хлопок у мистера Линка Диза.

– Вы и в ноябре собирали хлопок?

– Нет, сэр, осенью и зимой я работаю у мистера Диза в саду. Я у него работаю круглый год. У него там и пекановые деревья и еще много всякого дела.

– Вы сказали, что вам приходится каждый день ходить мимо дома Юэлов на работу и обратно. А другой дороги нет?

– Нет, сэр, другой я не знаю.

– Мисс Юэл когда-нибудь заговаривала с вами, Том?

– А как же, сэр. Я как иду мимо, всегда кланяюсь, а один раз она велела мне войти во двор и порубить гардароб.

– Когда она велела вам порубить этот… гардароб?

– Прошлый год, мистер Финч, по весне. Я почему помню, была самая пора окапывать хлопок, и у меня была при себе мотыга. Я говорю, у меня инструмента-то нет, одна мотыга, а она говорит – дам тебе топор. Дала она мне топор, я и порубил гардароб. Она тогда говорит – что ж, придется дать тебе пятак, а? А я говорю – нет, мэм, ничего мне не надо. И пошел домой. Той весной это было, мистер Финч, больше года прошло.

– А еще когда-нибудь вы туда заходили?

– Да, сэр.

– Когда?

– Да сколько раз.

Судья Тейлор потянулся было за молотком, но так его и не поднял. Ропот в зале стих сам собою.

– При каких обстоятельствах это было?

– Не пойму, сэр.

– Почему вы много раз заходили к ним во двор?

Лоб у Тома Робинсона разгладился.

– Она меня звала, сэр. Я мимо иду, а у нее всегда какая-никакая работа для меня – то дров наколоть, то лучины нащепать, то воды натаскать. Цветы эти красные, она их всякий день поливала…

– Вам платили за эти услуги?

– Нет, сэр, только в тот первый раз она хотела дать пятак. Так ведь я не для платы. Мистер-то Юэл, видать, ей не больно помогал, и ребятишки тоже, а лишние-то пятаки откуда ей взять.

– А где были другие дети?

– Так они всегда тут же, во дворе. Я работаю, а они глядят – которые тут же, которые в окно высунутся.

– Мисс Мэйелла разговаривала с вами?

– Да, сэр, разговаривала.