Новая жизнь, Божественная комедия - Данте Алигьери (1967)

49Какой бы дикой ни идти дорогой

От Лериче к Турбии,

[674]худший путь

В сравненье был бы лестницей пологой.

52«Как знать, не ниже ль круча где-нибудь, —

Сказал, остановившись, мой вожатый, —

Чтоб мог бескрылый на нее шагнуть?»

55Пока он медлил, думою объятый,

Не отрывая взоров от земли,

А я оглядывал крутые скаты, —

58Я увидал левей меня, вдали,

Чреду теней,

[675]к нам подвигавших ноги,

И словно тщетно, — так все тихо шли.

61«Взгляни, учитель, и рассей тревоги, —

Сказал я. — Вот, кто нам подаст совет,

Когда ты сам не ведаешь дороги».

64Взглянув, он молвил радостно в ответ:

«Пойдем туда, они идут так вяло.

Мой милый сын, вот путеводный свет».

67Толпа от нас настолько отстояла

И после нашей тысячи шагов,

Что бросить камень — только бы достало,

70Как вдруг они, всем множеством рядов

Теснясь к скале, свой ход остановили,

Как тот, кто шел и стал, дивясь без слов.

73«Почивший в правде, — молвил им Вергилий, —

Сонм избранных, и мир да примет вас,

Который, верю, все вы заслужили,

76Скажите, есть ли тут тропа для нас,

Чтоб мы могли подняться кручей склона;

Для умудренных ценен каждый час».

79Как выступают овцы из загона,

Одна, две, три, и головы, и взгляд

Склоняя робко до земного лона,

82И все гурьбой за первою спешат,

А стоит стать ей, — смирно, ряд за рядом,

Стоят, не зная, почему стоят;

85Так шедшие перед блаженным стадом

К нам приближались с думой на челе,

С достойным видом и смиренным взглядом.

88Но видя, что пред ними на земле

Свет разорвался и что тень сплошная

Ложится вправо от меня к скале,

91Ближайшие смутились, отступая;

И весь шагавший позади народ

Отхлынул тоже, почему — не зная.

94«Не спрошенный, отвечу наперед,

Что это — человеческое тело;

Поэтому и свет к земле нейдет.

97Не удивляйтесь, но поверьте смело:

Иная воля, свыше нисходя,

Ему осилить этот склон велела».

100На эти речи моего вождя:

«Идите с нами», — было их ответом;

И показали, руку отводя.

103«Кто б ни был ты, — сказал один при этом, —

Вглядись в меня, пока мы так идем!

Тебе знаком я по земным приметам?»

106И я свой взгляд остановил на нем;

Он русый был, красивый, взором светел,

Но бровь была рассечена рубцом.

109Я искренне неведеньем ответил.

«Смотри!» — сказал он, и смертельный след

Я против сердца у него заметил.

112И он сказал с улыбкой: «Я Манфред,

Родимый внук Костанцы величавой;

[676]

Вернувшись в мир, прошу, снеси привет

115Моей прекрасной дочери, чьей славой

Сицилия горда и Арагон,

[677]

И ей скажи не верить лжи лукавой.

[678]

118Когда я дважды насмерть был пронзен,

Себя я предал, с плачем сокрушенья,

Тому, которым и злодей прощен,

121Мои ужасны были прегрешенья;

Но милость божья рада всех обнять,

Кто обратится к ней, ища спасенья.

124Умей страницу эту прочитать

[679]

Козенцский пастырь, Климентом избранный

На то, чтобы меня, как зверя, гнать, —