Новая жизнь, Божественная комедия - Данте Алигьери (1967)

Дурным примером, по кривым путям!

127В былом сражались, меч подъемля бранный;

Теперь — отнять стараясь где-нибудь

Хлеб, любящим Отцом всем людям данный.

[1625]

130Но ты, строчащий, чтобы зачеркнуть,

[1626]

Знай: Петр и Павел, вертоград спасая,

Тобой губимый, умерли, но суть.

133Ты, впрочем, скажешь: «У меня такая

Любовь к тому, кто одиноко жил

И пострадал, от плясок умирая,

136Что и Ловца и Павла я забыл».

[1627]

ПЕСНЬ ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

1Парил на крыльях, широко раскрытых,

Прекрасный образ и в себе вмещал

Веселье душ, в отрадном frui

[1628]слитых.

4И каждая была как мелкий лал,

В котором словно солнце отражалось,

И жгучий луч в глаза мне ударял.

7И то, что мне изобразить осталось,

Ни в звуках речи, ни в чертах чернил,

Ни в снах мечты вовек не воплощалось.

10Я видел и внимал, как говорил

Орлиный клюв, и «я» и «мой» звучало,

Где смысл реченья «мы» и «наш» сулил.

13«За правосудье, — молвил он сначала, —

И праведность я к славе вознесен,

Для коей одного желанья мало.

16Я памятен среди земных племен,

Но мой пример в народах извращенных,

Хоть и хвалим, не ставится в закон».

19Так пышет в груде углей раскаленных

Единый жар, как были здесь слиты

В единый голос сонмы просветленных.

22И я тогда: «О вечные цветы

Нетленной неги, чьи благоуханья

Слились в одно, отрадны и чисты,

25Повейте мне, чтоб я не знал алканья,

Которым я терзаюсь так давно,

Не обретая на земле питанья!

28Хоть в небесах другой стране

[1629]дано

Служить зерцалом правосудью бога,

Оно от вашей не заслонено.

31Вы знаете, как я вам внемлю строго,

И знаете сомненье

[1630], тайных мук

Моей душе принесшее столь много».

34Как сокол, если снять с него клобук,

Вращает голову, и бьет крылами,

И горд собой, готовый взвиться вдруг,

37Так этот образ, сотканный хвалами

Щедротам божьим, мне себя явил

И песни пел, неведомые нами.

40Потом он начал: «Тот, кто очертил

Окружность мира, где и сокровенный,

И явный строй вещей распределил,

43Не мог запечатлеть во всей вселенной

Свой разум так, чтобы ее предел

Он не превысил в мере несравненной.

46Тот первый горделивец, кто владел

Всем, что доступно созданному было,

Не выждав озаренья, пал, незрел.

[1631]

49И всякому, чья маломощней сила,

То Благо охватить возбранено,

Что, без границ, само себе — мерило.

52Зато и наше зренье, — а оно

Лишь как единый из лучей причастно

Уму, которым все озарено, —

55Не может быть само настолько властно,

Чтобы его Исток во много раз

Не видел дальше, чем рассудку ясно.

58И разум, данный каждому из вас,

В смысл вечной справедливости вникая,

Есть как бы в море устремленный глаз:

61Он видит дно, с прибрежия взирая,

А над пучиной тщетно мечет взгляд;

Меж тем дно есть, но застит глубь морская.

64Свет — только тот, который восприят

От вечной Ясности; а все иное —

Мрак, мгла телесная, телесный яд.