Новая жизнь, Божественная комедия - Данте Алигьери (1967)

Тебя привел твой величавый гений,

Где сын мой? Почему он не с тобой?»

61«Я не своею волей в царстве теней, —

Ответил я, — и здесь мой вождь стоит;

А Гвидо ваш не чтил его творений».

64Его слова и казни самый вид

Мне явственно прочли, кого я встретил;

И отзыв мой был ясен и открыт.

67Вдруг он вскочил, крича: «Как ты ответил?

Он их не чтил? Его уж нет средь вас?

Отрадный свет его очам не светел?»

70И так как мой ответ на этот раз

Недолгое молчанье предваряло,

Он рухнул навзничь и исчез из глаз.

[216]

73А тот гордец, чья речь меня призвала

Стать около, недвижен был и тих

И облик свой не изменил нимало.

76«То, — продолжал он снова, — что для них

Искусство это трудным остается,

Больнее мне, чем ложе мук моих.

79Но раньше, чем в полсотый раз зажжется

Лик госпожи, чью волю здесь творят,

[217]

Ты сам поймешь, легко ль оно дается.

82Но в милый мир да обретешь возврат! —

Поведай мне: зачем без снисхожденья

Законы ваши всех моих клеймят?»

85И я на это: «В память истребленья,

Окрасившего Арбию

[218]в багрец,

У нас во храме так творят моленья».

88Вздохнув в сердцах, он молвил наконец:

«Там был не только я, и в бой едва ли

Шел беспричинно хоть один боец.

91Зато я был один,

[219]когда решали

Флоренцию стереть с лица земли;

Я спас ее, при поднятом забрале».

94«О, если б ваши внуки мир нашли! —

Ответил я. — Но разрешите путы,

Которые мой ум обволокли.

97Как я сужу, пред вами разомкнуты

Сокрытые в грядущем времена,

А в настоящем взор ваш полон смуты».

[220]

100«Нам только даль отчетливо видна, —

Он отвечал, — как дальнозорким людям;

Лишь эта ясность нам Вождем дана.

103Что близится, что есть, мы этим трудим

Наш ум напрасно; по чужим вестям

О вашем смертном бытии мы судим.

106Поэтому, — как ты поймешь и сам, —

Едва замкнется дверь времен грядущих,

[221]

Умрет все знанье, свойственное нам».

109И я, в скорбях, меня укором жгущих:

«Поведайте упавшему тому,

Что сын его еще среди живущих;

112Я лишь затем не отвечал ему,

Что размышлял, сомнением объятый,

Над тем, что ныне явственно уму».

115Уже меня окликнул мой вожатый;

Я молвил духу, что я речь прерву,

Но знать хочу, кто с ним в земле проклятой.

118И он: «Здесь больше тысячи во рву;

И Федерик Второй

[222]лег в яму эту,

И кардинал

[223]; лишь этих назову».

121Тут он исчез; и к древнему поэту

Я двинул шаг, в тревоге от угроз,

[224]

Ища разгадку темному ответу.

124Мы вдаль пошли; учитель произнес:

«Чем ты смущен? Я это сердцем чую».

И я ему ответил на вопрос.

127«Храни, как слышал, правду роковую

Твоей судьбы», — мне повелел поэт.

Потом он поднял перст: «Но знай другую:

130Когда ты вступишь в благодатный свет

Прекрасных глаз, все видящих правдиво,

Постигнешь путь твоих грядущих лет».

[225]

133Затем левей он взял неторопливо,

И нас от стен повел пологий скат