Новая жизнь, Божественная комедия - Данте Алигьери (1967)

115Потом мы подошли к неотдаленной

Толпе людей, где каждый был покрыт

По горло этой влагой раскаленной.

118Мы видели — один вдали стоит.

Несс молвил: «Он пронзил под божьей сенью

То сердце, что над Темзой кровь точит».

[251]

121Потом я видел, ниже по теченью,

Других, являвших плечи, грудь, живот;

Иной из них мне был знакомой тенью.

124За пядью пядь, спадал волноворот,

И под конец он обжигал лишь ноги;

И здесь мы реку пересекли вброд.

127«Как до сих пор, всю эту часть дороги, —

Сказал кентавр, — мелеет кипяток,

Так, дальше, снова под уклон отлогий

130Уходит дно, и пучится поток,

И, полный круг смыкая там, где стонет

Толпа тиранов, он опять глубок.

133Там под небесным гневом выю клонит

И Аттила

[252], когда-то бич земли,

И Пирр, и Секст;

[253]там мука слезы гонит,

136И вечным плачем лица обожгли

Риньер де'Пацци и Риньер Корнето,

[254]

Которые такой разбой вели».

139Тут он помчался вспять и скрылся где-то.

ПЕСНЬ ТРИНАДЦАТАЯ

1Еще кентавр не пересек потока,

Как мы вступили в одичалый лес,

Где ни тропы не находило око.

4Там бурых листьев сумрачен навес,

Там вьется в узел каждый сук ползущий,

Там нет плодов, и яд в шипах древес.

7Такой унылой и дремучей пущи

От Чечины и до Корнето

[255]нет,

Приют зверью пустынному дающей.

10Там гнезда гарпий, их поганый след,

Тех, что троян, закинутых кочевьем,

Прогнали со Строфад предвестьем бед.

[256]

13С широкими крылами, с ликом девьим,

Когтистые, с пернатым животом,

Они тоскливо кличут по деревьям.

16«Пред тем, как дальше мы с тобой пойдем, —

Так начал мой учитель, наставляя, —

Знай, что сейчас мы в поясе втором,

19А там, за ним, пустыня огневая.

Здесь ты увидишь то, — добавил он, —

Чему бы не поверил, мне внимая».

22Я отовсюду слышал громкий стон,

Но никого окрест не появлялось;

И я остановился, изумлен.

25Учителю, мне кажется, казалось,

Что мне казалось, будто это крик

Толпы какой-то, что в кустах скрывалась.

28И мне сказал мой мудрый проводник:

«Тебе любую ветвь сломать довольно,

Чтоб домысел твой рухнул в тот же миг».

31Тогда я руку протянул невольно

К терновнику и отломил сучок;

И ствол воскликнул: «Не ломай, мне больно!»

34В надломе кровью потемнел росток

И снова крикнул: «Прекрати мученья!

Ужели дух твой до того жесток?

37Мы были люди, а теперь растенья.

И к душам гадов было бы грешно

Выказывать так мало сожаленья».

40И как с конца палимое бревно

От тока ветра и его накала

В другом конце трещит и слез полно,

43Так раненое древо источало

Слова и кровь; я в ужасе затих,

И наземь ветвь из рук моих упала.

46«Когда б он знал, что на путях своих, —

Ответил вождь мой жалобному звуку, —

Он встретит то, о чем вещал мой стих,

[257]

49О бедный дух, он не простер бы руку.

Но чтоб он мог чудесное познать,

Тебя со скорбью я обрек на муку.