Новая жизнь, Божественная комедия - Данте Алигьери (1967)

88Затем что в битву шел на христиан,

Не виноватых в том, что Акра взята,

Не торговавших в землях басурман,

[499]

91Свой величавый сан и все, что свято,

Презрел в себе, во мне — смиренный чин

И вервь

[500], тела сушившую когда-то,

94И, словно прокаженный Константин,

Сильвестра из Сираттских недр призвавший,

[501]

Призвал меня, решив, что я один

97Уйму надменный жар, его снедавший;

Я слушал и не знал, что возразить:

Как во хмелю казался вопрошавший.

100«Не бойся, — продолжал он говорить, —

Ты согрешенью будешь непричастен,

Подав совет, как Пенестрино

[502]срыть.

103Рай запирать и отпирать я властен;

Я два ключа недаром получил,

К которым мой предместник

[503]был бесстрастен».

106Меня столь важный довод оттеснил

Туда, где я молчать не смел бы доле,

И я: «Отец, когда с меня ты смыл

109Мой грех, творимый по твоей же воле, —

Да будет твой посул длиннее дел,

И возликуешь на святом престоле».

112В мой смертный час Франциск

[504]за мной слетел,

Но некий черный херувим

[505]вступился,

Сказав: «Не тронь; я им давно владел.

115Пора, чтоб он к моим рабам спустился;

С тех пор как он коварный дал урок,

[506]

Ему я крепко в волосы вцепился;

118Не каясь, он прощенным быть не мог,

А каяться, грешить желая все же,

Нельзя: в таком сужденье есть порок».

121Как содрогнулся я, великий боже,

Когда меня он ухватил, спросив:

«А ты не думал, что я логик тоже?»

124Он снес меня к Миносу; тот, обвив

Хвост восемь раз вокруг спины могучей,

Его от злобы даже укусив,

127Сказал: «Ввергается в огонь крадучий!»

И вот я гибну, где ты зрел меня,

И скорбно движусь в этой ризе жгучей!»

130Свою докончив повесть, столб огня

Покинул нас, терзанием объятый,

Колючий рог свивая и клоня.

133И дальше, гребнем, я и мой вожатый

Прошли туда, где нависает свод

Над рвом, в котором требуют расплаты

136От тех, кто, разделяя, копит гнет.

[507]

ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

1Кто мог бы, даже вольными словами,

[508]

Поведать, сколько б он ни повторял,

Всю кровь и раны, виденные нами?

4Любой язык наверно бы сплошал:

Объем рассудка нашего и речи,

Чтобы вместить так много, слишком мал.

7Когда бы вновь сошлись, в крови увечий,

Все, кто в Пулийской роковой стране,

[509]

Страдая, изнемог на поле сечи

10От рук троян

[510]и в длительной войне,

Перстнями заплатившей дань гордыне,

Как пишет Ливий, истинный вполне;

[511]

13И те, кто тщился дать отпор дружине,

Которую привел Руберт Гвискар,

[512]

И те, чьи кости отрывают ныне

16Близ Чеперано, где нанес удар

Обман пулийцев,

[513]и кого лукавый

У Тальякоццо

[514]одолел Алар;

19И кто култыгу, кто разруб кровавый

Казать бы стал, — их превзойдет в сто крат

Девятый ров чудовищной расправой.

22Не так дыряв, утратив дно, ушат,

Как здесь нутро у одного зияло

От самых губ дотуда, где смердят:

25Копна кишок между колен свисала,