Эра Милосердия - Вайнеры Братья (1976)

- Это кто же тебе дозволил меня таким макаром учить? Я тебе что, сопляк беспорточный? Слов человеческих не понимаю? Я боевой офицер, разведчик! Пока ты тут в тылу своим наукам сыщицким обучался, я за линию фронта сорок два раза ходил, а ты мне выволочки устраивать... Знать тебя больше не желаю... Все! - Я бросил дело на его стол и пошел к выходу, но в дверях вспомнил, повернулся к нему и сказал: - Чтобы духу твоего на квартире моей не было! Нынче же, слышишь?!

Нынче же! Сматывайся к чертовой матери!..

...Три бани находятся в Таганском районе, в в любую из них нелегко попасть.

В постоянных очередях люди теряют многие часы.

- Ремонтируем,- оправдываются директора бань.- Вот закончим ремонт, тогда станет посвободнее...

Однако ремонт идет слишком медленно. Необходимого внимания этим коммунально-бытовым предприятиям районные организации не уделяют.

"Известия"

Я спустился по лестнице, и всего меня еще сотрясало уходящее напряжение, злость и ужасная обида. Было стыдно, больно, а самое главное, очень досадно, что я только-только начал нащупывать тоненькую тропку тверди в этом мутном и запутанном деле Груздева, какие-то не совсем оформившиеся догадки бились в моем мозгу, ища крошечную лазейку, которая вывела бы нас всех к истине,- и вот, пожалуйте бриться! Жеглов меня теперь точно отстранит от этого дела, он мне не простит такого поведения в присутствии всей группы. Ну и черт с ним! Конечно, по существу я не прав, но и он не имел права на такую подлую выходку. Шкодник!

Злобный шкодник!..

- Володя! Володя!..

Я обернулся и увидел Варю - она была в светлом легком пальто, в модных лодочках и держала в руке зонт, и зонт, именно зонт, подсказал мне, что она уже не младший сержант Синичкина, а просто Варя. Зонт - штука исключительно штатская.

- Володя, я из управления кадров...

- Демобилизация?

- Точно! С 20 ноября.

- Поздравляю, Варя. Что теперь?

- Завтра поеду в институт за программами.

- И забудешь нас навсегда?

- Во-первых, еще неделю работать. А во-вторых, завтра управленческий вечер. Ты придешь?

- Если мне Жеглов какого-нибудь дела не придумает,- сказал я и, вспомнив наш скандал, добавил: - А скорее всего, приду...

- У тебя неприятности? - спросила Варя, и я подумал, что человек моей нынешней профессии должен был бы лучше уметь скрывать свое настроение.

- Как сказать...- пожал я плечами.- Особо хвалиться нечем...

- Тебе не нравится эта работа? - спросила Варя. Она взяла меня под руку и повела к выходу, и получилось у нее это так просто, естественно, может быть, ей зонтик помогал - никакой она уже не была младший сержант, а была молодая красивая женщина, и мне вдруг ужасно захотелось пожаловаться ей на мои невзгоды и тяготы, и только боязнь показаться нытиком и растяпой удерживала меня.

- Что с тобой, Володя? Расскажи - может быть, вместе придумаем,- снова спросила Варя.

Мы вышли на улицу, в дымящийся туманом дождливый сумрак, и я, чувствуя в сердце острый холодок смелости, крепко взял ее за руку и притянул к себе:

- Варя, нельзя мне, наверное, говорить тебе это - женщины любят твердых и сильных мужчин... Но мне, кроме тебя, и сказать-то некому!..

Она не отстранилась и сказала ласково:

- Много ты знаешь, кого любят женщины! И тебе никогда не научиться лицедейству...

От измороси фонари казались фиолетовыми; звенели капли, и протяжно пел над головой троллейбусный провод.

- Варя, я не могу к этому привыкнуть - часы, минуты, стрелки, циферблаты; гонит время, как на перекладных, все кругом кого-то ловят, врут, хватают, плачут, стонут, шлюхи хохочут, стрельба, воришки, засады; никогда не знаю, прав я или виноват...

- Володя, дорогой, а разве на войне тебе было легко?